– Нокс знает, что мы здесь, – сказала я.

Необходимость прятаться и окружать себя маскировочными заклинаниями отпала.

– Бенжамен тоже знает, – хмуро добавила Изабо.

Как и договаривались, мы разделились. Изабо отправилась искать Мэтью, а Болдуин, Дженет и я – Бенжамена и Нокса. Если повезет, мы найдем их всех в одном месте и сомкнем ряды. К этому времени по прямому туннелю подоспеют Рыцари Лазаря.

Из-за закрытой двери донесся тихий стон. Болдуин стремительно распахнул дверь.

Мы были в помещении, знакомом по видеотрансляциям: грязные кафельные плитки, сливное отверстие в полу, окна, выходящие на заснеженные деревья, номера, написанные жировым карандашом на стенах, и даже стул с твидовым пиджаком на спинке.

Мэтью сидел на другом стуле. Его глаза почернели. Рот открыт в беззвучном крике. Его грудная клетка рассечена и зафиксирована какой-то зловещей металлической конструкцией. Я увидела медленно бьющееся сердце. Мне вспомнился покой, ощущаемый всякий раз, когда Мэтью обнимал меня и я чувствовала удары его сердца.

Болдуин бросился к нему, бормоча проклятия в адрес Бенжамена.

– Это не Мэтью, – сказала я.

Крик Изабо, донесшийся из коридора, подтвердил, что и она увидела ту же сцену.

– Это не Мэтью! – уже громче повторила я.

Подойдя к соседней двери, я повернула ручку… И там тоже оказался Мэтью, сидящий на таком же стуле. У его рук – прекрасных, сильных рук, обнимавших меня с такой любовью и нежностью… были ампутированы кисти. Культи он держал погруженными в хирургический тазик.

За каждой открываемой дверью мы находили Мэтью, подвергаемого жестокому и изощренному издевательству. И каждая из этих иллюзорных сцен предназначалась для меня.

После дюжины таких обманов я одним словом сорвала с петель все двери в здании. Я уже не тратила время, заглядывая в открытые комнаты. Иллюзии обладали большой достоверностью, а Нокс, надо отдать ему должное, был очень искусен в их сотворении. Но ни одна из них не показывала настоящего Мэтью из плоти и крови и не могла меня обмануть, сколько бы я ни смотрела.

– Настоящий Мэтью находится там же, где и Бенжамен. Найдите его! – Я вышла, не дожидаясь ответа Болдуина и Дженет. – Питер Нокс! Игра закончена. Где ты прячешься? – крикнула я.

Ответа не было. Я завернула за угол и обнаружила Нокса там. Он меня ждал.

– Добрый вечер, доктор Бишоп. Не угодно ли выпить со мной? Ты отсюда уже не выйдешь. Возможно, это твой последний шанс насладиться теплым помещением… пока ты не забеременеешь от Бенжамена.

У себя за спиной я возвела непроходимую стену из огня и воды. Такую же стену я выстроила за спиной Нокса, заперев нас в узком отрезке коридора.

– Отличная работа! Смотрю, в тебе проявился талант к наложению заклинаний, – сказал Нокс.

– Ты найдешь меня… изменившейся, – произнесла я, вспомнив фразу Галлогласа.

Внутри меня магия отчаянно просилась наружу. Но я держала ее под контролем. Сила подчинилась мне, затихла. Теперь она наблюдала за происходящим.

– И где же ты была? – спросил Нокс.

– В самых разных местах. Лондон. Прага. Франция. – У меня покалывали кончики пальцев. – Ты ведь тоже побывал во Франции.

– Я разыскивал твоего мужа и его сына. В Праге мне попалось одно любопытное письмо. – Глаза Нокса сверкнули. – Представь мое изумление, когда я наткнулся на Эмили Метер. Заурядная ведьма, на которую раньше бы я и не взглянул. Но оказалось, она сумела укоренить дух твоей матери внутри каменного круга. – Нокс пытался отвлечь мое внимание. – Мне это напомнило каменный круг, который я сотворил в Нигерии, чтобы поймать духов твоих родителей. Возможно, это было намерением Эмили.

У меня под кожей шевелились слова, отвечая на молчаливые вопросы, порождаемые речью Нокса.

– Каюсь, дорогая. Мне ни в коем случае нельзя было отдавать тебя в руки Сату. Я всегда подозревал, что ты… иная, – продолжал Нокс. – Раскуси я тебя в октябре прошлого года, как когда-то раскусил твоих родителей, это уберегло бы тебя от многих страданий.

Но за эти четырнадцать месяцев я познала не только страдания. Они подарили мне неожиданную радость. Сейчас я держалась за нее, как за якорь, словно помогала Дженет накладывать заклинание.

– Ты сегодня удивительно молчалива, доктор Бишоп. Неужели тебе нечего сказать?

– Абсолютно нечего. Нынче я предпочитаю действия, а не слова. Действия экономят время.

Наконец я выпустила наружу магию, томящуюся внутри меня. Сеть, сотканная для пленения Нокса, была из черных и пурпурных нитей с добавлением белого, серебристого и золотистого. Они, как крылья, расходились от моих лопаток, напоминая о Корре. Дракониха выполнила свое обещание: ее сила по-прежнему была со мной.

– Первый узел завязала – заклинания начало.

Мои сетчатые крылья стали шире.

– Весьма впечатляющая попытка сотворить иллюзию. Поздравляю, доктор Бишоп, – снисходительным тоном произнес Нокс. – Но достаточно простого изгоняющего заклинания…

– Вот уж и второй сплетаю – заклинание правдой наделяю.

Серебристые и золотистые нити моей сети ярко вспыхнули, уравновешивая силы тьмы и света. Это была уже высшая магия.

– Очень жаль, что Эмили не обладала твоими способностями, – сказал Нокс. – Тогда бы она вытянула из духа твоей матери что-нибудь посерьезнее. А так, когда в Сет-Туре я похитил ее мысли, в них была сплошная белиберда.

– Начинаю третий с ходу, чтобы заклинанию дать свободу.

Громадные крылья взмахнули, слегка сотрясая воздух в магическом ящике, который я сотворила. Крылья плавно отделились от моего тела, поднялись выше и оказались над головой Нокса. Презрительно взглянув на них, он продолжил:

– Дух твоей матери бубнил Эмили что-то о хаосе и созидании и без конца повторял слова пророчества известной шарлатанки Урсулы Шиптон: «И вострубит труба его златая, мир старый хороня и новый мир рождая». То же самое я вытянул из самой Ребекки тогда, в Нигерии. Жизнь с твоим отцом ослабила ее способности. Ей требовался муж, умеющий бросить вызов.

– А четвертым узлом умножаю силу в нем.

В том месте, где крылья соединялись, возникла и начала медленно раскручиваться темная спираль. Нокс все еще недооценивал силу моей магии.

– Может, мне и тебя распотрошить? Интересно, чего в тебе больше: отцовского или материнского? – Нокс лениво шевельнул рукой, и его магия обожгла мне грудь.

– Узел пятый – что колос спелый. Заклинание созрело.

Пурпурные нити сети уплотнились вокруг спирали.

– Узлом шестым заклинание укрепим.

Золотистые нити вспыхнули еще ярче. Стоило мне слегка коснуться груди, и магическая рана, нанесенная Ноксом, тут же затянулась.