– Мои рассказы про твоих отца и мать очень заинтересовали Бенжамена. У него, Диана, есть обширные замыслы на твой счет. Ты родишь от него детей, и они станут подобны ведьмам и колдунам прошлого: сильными, мудрыми, живущими сотни лет. Тогда нам уже не нужно будет прятаться в тени. Мы станем править остальными теплокровными, ибо мы достойны правления.

– Седьмой узел начинаю – заклинание пробуждаю.

Воздух наполнился тихим завыванием. Такие же звуки издавала Книга Жизни в Бодлианской библиотеке. Тогда в нем слышался ужас и боль. Сейчас оно было скорее похоже на призыв к возмездию.

Нокс перестал ухмыляться:

– Тебе не убежать от Бенжамена. Помнится, Эмили столь же безуспешно пыталась преодолеть мое воздействие. Она делала отчаянные попытки, но я все равно оказался сильнее. А ведь я всего лишь хотел получить древнюю книгу ведьминых заклинаний. Бенжамен говорил, что когда-то она была у Мэтью. – Глаза Нокса лихорадочно заблестели. – Когда я завладею этой книгой, моя власть распространится и на вампиров. Даже Герберт окажется у меня в подчинении.

– А пока восьмой идет, заклинание тихо ждет.

Я перекрутила сеть, сделав ее похожей на знак бесконечности. Пока я это делала, рядом возникла призрачная фигура моего отца.

– Стивен. – Нокс облизал пересохшие губы. – Еще одна иллюзия.

Игнорируя его слова, отец посмотрел на меня.

– Крошка, ты готова завершить начатое? – строго спросил он.

– Готова, папа.

– Тебе не хватит силы, чтобы расправиться со мной! – зарычал Нокс. – Эмили убедилась в этом, когда пыталась утаить от меня знания о книге заклинаний. И чем все закончилось? Я похитил ее мысли, а потом остановил ей сердце. Если бы твоя тетка не упрямилась…

– Девятый узел сотворим: стань, заклинание, моим.

Завывание переросло в оглушительный крик. Весь хаос, содержавшийся в Книге Жизни, и вся созидательная энергия, что удерживала там души жертв, вырвались из сотканной мною сети и окутали Питера Нокса. Руки моего отца и множество других рук, протянувшихся из темной бездны, схватили колдуна и держали в стремительном вихре магической силы, заживо пожиравшей его.

Нокс вопил от ужаса. Мое заклинание высасывало из него жизнь. Он распадался у меня на глазах. Души всех прядильщиков и прядильщиц, что жили до меня, в том числе и отец, безжалостно выдергивали и рвали нити жизни Нокса, пока от него не осталась лишь оболочка.

Когда-нибудь мне придется ответить за убийство соплеменника. Но я отомстила за Эмили, погибшую из-за чужих безумных стремлений к власти.

Я отомстила за родителей, настолько любивших дочь, что отдали жизнь за нее.

Я вытащила из спины стрелу богини. В левой руке сам собой появился лук из рябины, отделанный серебром и золотом.

Месть была моей. Теперь настало время исполнить повеление богини и свершить правосудие.

Я повернулась к отцу. Он понял мой молчаливый вопрос.

– Он наверху. Третий этаж. Шестая дверь слева. – Отец улыбнулся. – Какую бы плату ни требовала от тебя богиня, Мэтью стоит того. Как и ты когда-то.

– Мэтью стоит всего.

Я убрала магические стены и, не оглядываясь на труп Нокса, отправилась спасать живого Мэтью.

Подобно любым запасам, запасы магической силы тоже исчерпаемы. Заклинание, уничтожившее Нокса, далось мне нелегко. В магическом плане я стала гораздо слабее. Но я пошла на риск, сознавая, что без Нокса в арсенале Бенжамена останутся лишь физическая сила и жестокость.

В моем оставалась любовь. Мне было нечего терять.

Даже без стрелы богини наши силы были равны.

Со смертью Нокса исчезли и выстроенные им иллюзии. Исчезли длинные коридоры с нескончаемыми рядами одинаковых дверей. Здание предстало таким, каким было на самом деле: меньшим по размерам, грязным, полным запахов смерти и страха. Жутким логовом.

Я взбежала по лестнице. О том, чтобы взлететь, не было и речи: я не имела права потратить ни крупицы магической силы. Я не знала, где мои соратники. Зато я точно знала, где искать Мэтью, и распахнула нужную дверь.

– Ну вот и ты. А мы тебя заждались, – произнес Бенжамен.

Он стоял позади стула. На стуле сидел настоящий Мэтью, вампир, которого я любила. Его почерневшие глаза были полны боли и бешенства крови. И все же в них вспыхнула искорка. Мэтью узнал меня.

– Ферзевый гамбит завершен, – сказала я, и Мэтью с облегчением закрыл глаза.

– Думаю, у тебя хватит ума не стрелять, – заявил Бенжамен. – Если твои познания в анатомии не так велики, как в химии, объясню: Мэтью немедленно умрет, если моя рука перестанет поддерживать вот это.

Это было большим железным шипом, вогнанном в шею Мэтью.

– Помнишь, как в Бодлианской библиотеке Изабо ткнула в меня пальцем? Она создала затычку. То же самое сделал и я.

Бенжамен чуть шевельнул шипом, и Мэтью взвыл от боли. Вытекло несколько капель крови.

– У моего папочки осталось совсем немного крови. В течение последних двух дней я кормил его исключительно осколками стекла, и теперь он внутри медленно истекает кровью.

Только сейчас я заметила в углу груду детских трупов.

– Это остатки более ранних трапез, – пояснил Бенжамен. – Не так-то просто было найти способ… правильного истязания Мэтью, чтобы не переусердствовать. Была опасность, что он умрет раньше времени. А мне он требовался достаточно живым. С глазами, способными видеть, как я овладею тобой, и с ушами, способными слышать твои крики. Но я нашел способ.

– Какое же ты чудовище, Бенжамен!

– Таким меня сделал Мэтью. Советую не тратить силы понапрасну. Скоро здесь появятся Болдуин и Изабо. В этой самой комнате я когда-то держал Филиппа. Я оставил дорожку из хлебных крошек, чтобы бабушке было легче сюда попасть. Как ты думаешь, Болдуин сильно удивится, когда узнает, кто на самом деле убил его отца? Все это я видел в мыслях Мэтью. Что же касается тебя… ты даже не представляешь, какие штучки Мэтью мечтал вытворять с тобой в постели. От некоторых меня бросало в краску, а я отнюдь не ханжа.

Появление Изабо я почувствовала спиной. На пол хлынул целый дождь фотоснимков. На каждом – Филипп. В этой самой комнате, подвергаемый немыслимым издевательствам. Видя ярость в моих глазах, Бенжамен ухмыльнулся.

– Я бы сейчас голыми руками и с великим наслаждением разорвала тебя на куски, но я не стану лишать дочь Филиппа этого удовольствия. – Холодный голос Изабо резал воздух, вызывая болезненное ощущение у меня в ушах.

– Смею тебя уверить, Изабо: со мной она испытывает настоящее удовольствие.

Бенжамен что-то шепнул Мэтью на ухо. Рука Мэтью дернулась, словно он хотел ударить своего мерзкого сына, но сломанные кости и порванные сухожилия лишь отозвались новыми всплесками боли.