Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А что было дальше? — спросил после паузы Тауно.
— Они, конечно, покинули эти земли и перебрались куда-то в глушь. Ранней весной наши охотники наткнулись на одного из них, связали и привели ко мне. Я подвесил его над медленным огнем, чтобы заставить сказать, где они сейчас живут, но он не сказал. Я отпустил его, выколов ему глаз в подтверждение того, что говорю серьезно, и велел передать: если они не привезут ко мне мою дочь и внучку, а также не выдадут на мой справедливый суд укравшего их негодяя, то ни один человек в Бигде не успокоится, пока последний из этих троллей не будет убит. Потому что каждый из нас охраняет свою женщину... А через несколько дней появился тупилак.
— Так что же это такое? — спросил Тауно, и по спине у него пробежал холодок.
Хаакон скривился.
— Когда Бенгга была ребенком, она пересказала мне услышанную от скрелингов историю о тупилаке. Тогда я решил, что это — всего лишь одна из страшных историй, и девчонке, когда она ее услышала, приснился кошмарный сон. Она утешила меня и пообещала больше не рассказывать ее. О, ни у кого не было такой любящей дочери, пока... Ладно. Тупилак — созданное колдовством морское чудовище. Колдун делает каркас, обтягивает его моржовой шкурой, набивает сеном и зашивает, потом приделывает клыки и когти и... производит над ним заклинания. Тогда тупилак начинает двигаться, рыскать в море. Он нападает на белых людей. Он или проламывает ялики, или переворачивает их, или перебирается через борт. Копья, стрелы, топоры — ничто не может повредить ему. У него нет крови, он не живет по-настоящему. Он пожирает моряков... Те немногие, кто спасся, могут подтвердить мои слова... Все это лето море было для нас недоступно. Мы не могли ловить рыбу, охотиться на дичь, собирать яйца на островах, не смогли подать в Вестри Бигд весть о помощи. Мы посылали людей берегом — но потом уже ничего о них не слышали. Быть может, их убили скрелинги. Хотя — вряд ли. Скорее всего они просто заблудились и умерли от голода в этой холмистой и мерзлой пустыне. Южане привыкли к тому, что от нас подолгу нет вестей, да им хватает и собственных трудностей, и если они и посылали к нам одну или две лодки, то тупилак, видимо, погубил их... У нас едва хватит запасов пережить эту зиму. Но на следующий год мы умрем.
— Или уйдете отсюда, — с болью в голосе произнес Тауно. — Теперь я понял, что хотела сказать Бенгта. Вы должны уйти, построить на юге новые дома. Думаю, ангакок отзовет морскую тварь, если вы так поступите.
— Мы можем стать посредниками, если вы захотите, — предложила Эйджан.
Кто-то из мужчин выругался, другие закричали. Джонас выхватил кинжал. Хаакон, словно высеченный из кремня, продолжал невозмутимо сидеть, потом твердо произнес:
— Нет. Здесь наши дома, наши воспоминания, могилы наших отцов, наша свобода. Людям на юге живется не намного лучше нашего, они смогут нас принять, но лишь как наемных работников, жалких бедняков. Нет, говорю я. Вместо этого мы будем разорять скрелингов, пока не уйдут они.
Он снова подался вперед, стиснул левой рукой колено, а правую вытянул перед собой, скрючив, пальцы, отчего она стала похожа на когти гренландского сокола.
— Теперь мы подошли к сделке, — сказал он детям водяного. — Завтра мы выйдем на лодках в море. Тупилак узнает об этом, и приплывет. Мы начнем сражаться с ним, сидя в лодках, а вы нападете снизу. Его можно изрубить — расчленить на куски. В той истории, что слышала Бенгта, рассказывалось, как смелый человек смог избавиться от тупилака. Он был как раз тем, кто изобрел каяк — чтобы иметь возможность перевернуть его вверх дном и добраться до тупилака снизу. Хотя мне и сейчас сдается, что это лишь бабьи выдумки. Все равно, никто из наших мужчин не умеет плавать на скорлупках скрелингов. Но, судя по этой истории, скрелинги верят, что такое можно проделать. А им лучше знать, верно? Помогите нам освободиться от демона, и я укажу вам дорогу к вашему народу. Иначе, — жестко усмехнулся Хаакон, — я не буду удивлен, если это создание примет вас за норвежцев и застигнет врасплох. Ведь вы наполовину нашей крови. Сохраните верность своей крови, и мы будем столь же верны вам.
Снова наступила мертвая тишина, Нарушаемая лишь гулом ветра. Тауно и Эйджан переглянулись.
— Нет, — произнес брат.
— Что?! — вырвалось у Хаакона. — Так вы боитесь? Даже имея союзников? Тогда попробуйте на рассвете скрыться от нас по морю.
— Мне кажется, ты лжешь нам, — ответил Тауно. — Не о своей кровавой жестокости к инуитам, не о их мести, нет — а о том морском народе. Твой голос звучал фальшиво.
— Я наблюдала за лицами, — добавила Эйджан. — Даже твой отпрыск не поверил в эту байку.
Джонас в очередной раз схватился за кинжал.
— Ты называешь моего отца лжецом?!
— Я назвал бы его отчаянным человеком, — сказал Тауно. — Впрочем... — Он указал на распятие над высокой спинкой стула. — Возьми в руки символ твоего бога, Хаакон Арнорссон. Поцелуй своего бога в губы и поклянись надеждой попасть к нему после смерти. Поклянись, что ты нам рассказал полную правду — нам, своим гостям. Тогда мы станем сражаться рядом с тобой.
Хаакон остался сидеть, не отрывая взгляда от брата и сестры.
Эйджан встала.
— Нам лучше уйти, Тауно, — вздохнула она. — Простите нас, люди добрые. Но к чему нам рисковать своими жизнями в ссоре, которая нас не касается и несправедлива с самого начала? Я передала вам слова Бенгты и ее просьбу покинуть эту землю, пока вас не погубило зло.
Хаакон вскочил, в его руке снова сверкнул меч.
— Схватите их!
Тауно выхватил нож — меч Хаакона со свистом опустился и выбил его из рук Тауно. Завизжали женщины и дети. Мужчины из страха перед тем, что с ними сделает Хаакон, если полукровки убегут, со всех сторон набросились на брата и сестру.
Двое вцепились в руки Тауно, еще двое повисли у него на ногах. Он расшвырял их в стороны, но тут же на его затылок опустилась дубинка. Тауно взревел, его ударили во второй раз, в третий. Перед глазами у него вспыхнули звезды, боль пронзила голову. Тауно рухнул