Ранним утром он собрал свое войско и обратился к солдатам с речью. Трава и деревья сверкали росой. Небо было ясным и чистым. Командир шагал перед плотными рядами воинов, держа под мышкой курицу. В другой руке он сжимал горсть пшена. Его голос гремел в тишине. Сначала он спросил у воинов, кто из них четыре года назад переходил с ним через Альпы? Кто из них участвовал в битвах при Тицинусе, Требии, Тразимене и Каннах? Конечно, лишь немногие были рядом с ним все это время. Он взобрался на ствол упавшего дерева, половину которого распилили на дрова. Солдаты оживились и начали подталкивать друг друга, желая подойти поближе к командиру. Некоторые смельчаки устроились на том же дереве, с трудом удерживая равновесие, пока другие воины напирали на них. Ганнибал осмотрел свою армию и сказал, что сейчас они воспользуются римским методом предсказаний и оценят, насколько благоприятен нынешний день. С этими словами он бросил на землю пшено, которое сжимал в кулаке. Солдаты отступили назад, освобождая пространство. Командир схватил обеими руками трепыхавшуюся курицу и отпустил ее на свободу. Птица яростно замахала крыльями, но, увидев людей, собравшихся вокруг, решила вести себя осторожно. Нервно подергивая головой, она прошла по пятачку открытого пространства.

Наблюдая за птицей, Ганнибал прокричал:

— Вы будете убивать римлян, пока ваши мечи не согнутся и не затупятся от ударов по их костям. Вы увидите, как они побегут перед вами, озираясь, словно дети, испугавшиеся ночного чудовища. Вы сотни раз совершите невероятные подвиги и громко посмеетесь, глядя на трупы врагов. Вы будете смеяться?

Солдаты ответили, что будут.

— Тогда вы будете щедро вознаграждены за это. Клянусь богами, вы будете вознаграждены. Какая армия заслужила победу больше, чем наша? Ваша храбрость будет воспеваться долгие века...

— Смотрите, птица клюет зерно! — закричал какой-то солдат. — Курица набивает брюхо!

Когда эта новость пронеслась через толпу, Ганнибал продолжил речь:

— Посредством этой птицы боги говорят нам, что день будет нашим. Мы тоже будем клевать наших жертв. Сегодня вы увидите ненавистный город. Я знаю, что с самого начала вам не терпелось захватить его. И вот это время пришло. Мы идем на Рим!

Командир взобрался на последнего уцелевшего слона из той партии, которую они получили после Канн. Ему нравилось созерцать свою армию на марше. Люди и животные двигались через сельские угодья, через поля и поселения крестьян. Солдаты прыгали через оросительные канавы и пригибались под ветвями деревьев. Они поднимались на холмы и спускались в пологие ложбины. Нумидийцы скакали в начале колонны. Некоторые солдаты в порыве энтузиазма, бежали впереди, как дети, которым не терпелось увидеть давно обещанное зрелище. Ганнибал потребовал у слуги мешочек африканских фиников. Он грыз их, покачиваясь на спине слона в такт медленной походке огромного животного.

Проехав седловину двух холмов, Ганнибал увидел далекие очертания города. Если бы он шел пешком, а не сидел верхом на слоне, то остановился бы на этом месте, потому что картина, представшая перед ним, затронула его сердце. В одно мгновение радостная улыбка сошла с лица командира, и единственный глаз стал центром его бытия. То был самый впечатляющий и величественный вид в его жизни. Холмистая сельская местность и луга обрывались у могучих стен латинской столицы. На фоне зеленеющих холмов, окружающих город, Рим выглядел вздутым шрамом на теле страны. Стены поднимались на высоту, в десять раз превышавшую средний рост человека. Они тянулись вдаль изогнутой линией, с башнями, размещенными на равном расстоянии друг от друга. Каменные блоки были настолько гладкими, что отражали свет солнца. Даже на расстоянии Ганнибал видел, что на стенах собралось множество горожан. Весь верхний край ощетинился копьями и дугами луков. А дальше простирался огромный город. Командир осмотрел знаменитые холмы, перечисляя в уме их названия: Квиринал и Виминал, Эскви лин, Келиан и Палатин, Авентин и Капитолий. В каждой части города возвышались каменные здания. Храмы чередовались с дворцами. Черепичные красные крыши напоминали спины рыб. Над ними поднимался пар. Влага ночного дождя испарялась под солнцем. Между домами тянулись узкие аллеи. На возвышениях зеленели деревья. Когда бриз дунул в лицо, издалека донесся терпкий запах, соединявший в себе вонь нечистот и ароматы пищи, миазмы мочи и благовоние ладана — запах римской культуры. Извилистая лента Тибра сияла, как будто вместо воды в реке струилось расплавленное серебро.

Рим! Наконец-то Рим!

Солдаты, первыми увидевшие панораму города, замедляли шаг, спотыкались и сталкивались друг с другом. Они не сводили взглядов с жемчужины Италии. Наверное, если бы Ганнибал не продолжал движение, многие из них остановились бы, чтобы полюбоваться этим зрелищем. Но после нескольких мгновений тишины африканские генералы, капитаны и ветераны вспомнили о собственной гордости. Нумидийцы заверещали, заулюлюкали и помчались вперед на быстрых конях. Галлы закричали о том, что они вернулись забрать богатства, которые не успели унести отсюда годами раньше. Они и иберийцы задули в длинные трубы. Казалось, что тысячи оленей взревели в период гона. Латинские отряды запели военные песни. Ганнибал взмахнул рукой, направляя свою армию к стенам Рима.

Он остановился на лугу перед воротами чуть дальше дистанции полета выпущенных стрел. Развернув слона, командир проехал вдоль стены, нахваливая искусство местных каменщиков и бросая вызов римскому гарнизону. Кто здесь главный, спрашивал он у людей на стенах. Может, кто-то из властей объявит себя? Неужели Фульвий, этот хитрый и коварный воин, не успел примчаться на защиту города? Кому ему направить свои условия? Или римляне все же наберутся храбрости и выйдут на поле, чтобы решить спор как воины, а не трусливые женщины. Его армия уступает в численности легионам, укрывшимся в городе, но воины Ганнибала не боятся трудностей. Так как насчет битвы после полудня? Нет? Не сегодня? А может быть, завтра? Затем он начал предлагать горожанам доступные цены за надел земли, который сейчас отводился под Форум. Чем раньше они начнут торг, тем выгоднее будут сделки. Он не желал проводить политику дискриминации. Он был согласен принять в уплату даже римские монеты.

Когда Ганнибал проехал все расстояние от коллинских ворот до Эсквилина, со стен города в него выпустили сотни стрел. Они не долетели до командира, хотя и вонзились в землю поблизости. Найдя это смешным, он махнул рукой какому-то мужчине на стене, подмигнул ему здоровым глазом и усмехнулся, словно призывал его порадоваться этой шутке вместе с ним. Но через миг длинная стрела, посланная в воздух мощным луком с механическим