Шрифт:
Интервал:
Закладка:
IV. ВИЗАНТИЙСКАЯ ЖИЗНЬ: 566-1095 ГГ.
В начале XI века Греческая империя, благодаря оружию и государственному искусству Исаврийской и Македонской династий, вновь достигла могущества, богатства и культуры, которые были в зените при Юстиниане. Малая Азия, северная Сирия, Кипр, Родос, Киклады и Крит были отвоеваны у мусульман; южная Италия вновь стала Magna Grecia, управляемой Константинополем; Балканы были отвоеваны у булгар и славян; византийская промышленность и торговля вновь господствовали в Средиземноморье; греческое христианство восторжествовало на Балканах и в России; греческое искусство и литература переживали македонский ренессанс. Доходы государства в одиннадцатом веке достигли современного эквивалента в 2 400 000 000 долларов.11
Константинополь находился на гребне своего развития, превосходя древний Рим и Александрию, современные Багдад и Кордову в торговле, богатстве, роскоши, красоте, утонченности и искусстве. Его население составляло около миллиона человек.12 теперь было преимущественно азиатским или славянским - армяне, каппадокийцы, сирийцы, евреи, булгары и полуславянские греки, с пестрым вкраплением купцов и солдат из Скандинавии, России, Италии и ислама, а в верхней части - поредевший слой греческих аристократов. Тысяча разновидностей домов - двухскатных, террасных или купольных, с балконами, лоджиями, садами или беседками; полные рынки, на которых продаются товары со всего мира; тысяча узких грязных улиц с домами и магазинами; великолепные улицы, окаймленные величественными особняками и тенистыми портиками, украшенные статуями, пронизанные триумфальными арками и ведущие в сельскую местность через охраняемые ворота в крепостных стенах; сложные царские дворцы - Триконх Феофила, Новый дворец Василия I, Буколеон Никифора Фоки, спускающиеся по мраморным лестницам к скульптурной колоннаде на пристани Марморского моря; церкви "столько же, сколько дней в году" (сказал один путешественник), и некоторые из них - архитектурные драгоценности; алтари, в которых хранятся самые почитаемые и драгоценные реликвии в христианстве; монастыри, беззастенчиво великолепные снаружи, и бурные с гордыми святыми внутри; Св. София, вечно по-новому украшенная, сияющая свечами и лампадами, тяжелая от ладана, торжественная от пышности, звучная от убедительных песнопений: таков был каркас, наполовину золотой, наполовину грязный, кипящей жизни в византийской столице.
В городских дворцах аристократии и крупных купцов, в приморских и внутренних виллах можно было найти любую роскошь, доступную в ту эпоху, и убранство, не ограниченное семитскими табусами: мрамор всех зерен и оттенков, фрески и мозаики, скульптуры и тонкая керамика, занавеси на серебряных прутьях, гобелены, ковры и шелка, двери с инкрустацией из серебра или слоновой кости, мебель с изысканной резьбой, столовые сервизы из серебра или золота. Здесь перемещался мир византийского общества: мужчины и женщины с прекрасными лицами и фигурами, одетые в цветные шелка, кружева и меха, соперничающие с грациями, амурами и интригами бурбонского Парижа и Версаля. Никогда еще дамы не были так напудрены и надушены, украшены драгоценностями и причесаны; в императорских дворцах круглый год горели камины, чтобы варить духи, необходимые для дезодорации королев и принцесс.13 Никогда еще жизнь не была столь нарядной и церемониальной, столь пестрой от процессий, приемов, зрелищ и игр, столь детально регламентированной протоколом и этикетом. На ипподроме , как и при дворе, прочно утвердившаяся аристократия щеголяла своими лучшими одеждами и украшениями; по дорогам проезжали ее величественные экипажи, столь безрассудные, что вызывали ненависть у прохожих нищих, и столь богатые, что вызывали анафемы прелатов, служивших Богу в сосудах и на алтарях из мрамора, алебастра, серебра и золота. Константинополь, говорит Роберт из Клари,14 содержал "две трети всего мирового богатства"; даже простые "греческие жители", сообщал Вениамин Тудельский, "кажутся детьми королей".15
"Если Константинополь, - сказал один писатель XII века, - превосходит все другие города по богатству, то он превосходит их и по пороку".16 Все грехи великого города находили здесь место, поровну в богатых и бедных. Жестокость и благочестие чередовались в одних и тех же императорских душах, а в народе интенсивность религиозных потребностей могла подстраиваться под разврат или насилие политики и войны. Кастрация детей для службы евнухами в гаремах и администрации, убийство или ослепление настоящих или потенциальных соперников за трон - все это продолжалось при разных династиях и в однообразном калейдоскопе непрекращающихся перемен. Народ, разрозненный и манипулируемый расовыми, классовыми и религиозными различиями, был непостоянен, кровожаден и периодически буйствовал; государство подкупало его долями хлеба, масла и вина; отвлекало скачками, приманкой зверей, танцами на канатах, непристойными пантомимами в театре и императорскими или церковными зрелищами на улицах. Игорные залы и салуны были повсюду; дома проституции можно было найти почти на каждой улице, иногда "у самых дверей церкви".17 Женщины Византии славились своей разнузданностью и религиозной набожностью, мужчины - быстрым умом и беспринципным честолюбием. Все классы верили в магию, астрологию, гадания, колдовство, чародейство и чудодейственные амулеты. Римские добродетели исчезли еще до появления латинского языка; римские и греческие качества были захлестнуты потоком выкорчеванных восточных людей, которые потеряли свою собственную мораль и переняли ее только на словах. И все же даже в этом высокотеологичном и чувственном обществе подавляющее большинство мужчин и женщин были достойными гражданами и родителями, которые после юношеских забав оседали в радостях и горестях семейной жизни и с покорностью выполняли работу мира. Те же императоры, что ослепляли своих соперников, осыпали благотворительностью больницы, сиротские приюты, дома престарелых, бесплатные пансионы для путешественников.18 И в этой аристократии, где роскошь и легкость казались порядком дня, были сотни людей, которые с рвением, сдерживаемым продажностью, отдавали себя задачам управления и государственного управления и каким-то образом умудрялись, несмотря на все перевороты и интриги, спасать королевство от всех бедствий и поддерживать самую процветающую экономику в средневековом христианском мире.
Бюрократия, созданная Диоклетианом и Константином, за семь столетий превратилась в эффективный механизм управления, охвативший все регионы королевства. Ираклий заменил старое деление империи на провинции разделением на "темы", или военные подразделения, которыми управлял стратег или военный губернатор; это был один из ста способов, с помощью которых исламская угроза изменила византийские институты. Темы сохранили значительное самоуправление и процветали под этим централизованным правлением; они получили непрерывный порядок, не испытывая на себе прямой силы борьбы и насилия, которые беспокоили столицу.