орду. Ираклий подошел к воротам Ктесифона; Хосру II пал; Персия запросила мира и сдала все, что Хосру отнял у Греческой империи. После семилетнего отсутствия Ираклий с триумфом вернулся в Константинополь.

Он вряд ли заслужил судьбу, которая опозорила его старость. Ослабленный болезнью, он отдавал последние силы укреплению гражданской администрации, когда внезапно дикие арабские племена ворвались в Сирию (634), разбили измотанную греческую армию и захватили Иерусалим (638); и даже когда император лежал на смертном одре, Египет пал (641). Персия и Византия воевали друг с другом до полного разорения. При Константе II (642-68) арабские победы продолжались; считая империю не подлежащей спасению, Констант провел свои последние годы на Западе и был убит в Сиракузах. Его сын Константин IV Погонат оказался более удачливым. Когда через пять решающих лет (673-8) мусульмане предприняли еще одну попытку взять Константинополь, "греческий огонь", впервые упоминаемый сейчас, спас Европу. Новое оружие, якобы изобретенное Каллиником Сирийским, было сродни нашим огнеметам - зажигательная смесь из нафты, негашеной извести, серы и смолы; ее бросали на вражеские корабли или войска на горящих стрелах, или дули в них через трубы, или стреляли на железных шарах , несущих лен и буксир, пропитанный маслом; или заряжали и стреляли на небольших лодках, которые пускали вплавь против врага. Состав смеси был секретом, который византийское правительство успешно охраняло в течение двух столетий; разглашение любых знаний о нем считалось изменой и святотатством. В конце концов сарацины узнали формулу и использовали "сарацинский огонь" против крестоносцев. До изобретения пороха это было самое популярное оружие в средневековом мире.

В 717 году мусульмане предприняли еще один штурм греческой столицы. Армия из 80 000 арабов и персов под командованием Мослемы переправилась через Геллеспонт у Абидоса и осадила Константинополь с тыла. В то же время арабы снарядили флот из 1800 судов, предположительно небольших; эта армада вошла в Босфор, заслонив пролив, по словам летописца, как движущийся лес. К счастью греков, в этот кризис на троне вместо неспособного Феодосия III оказался способный полководец Лев "Исаврянин", который взял на себя организацию обороны. Он с тактическим мастерством распорядился небольшим византийским флотом и позаботился о том, чтобы каждый корабль был хорошо снабжен греческим огнем. Через некоторое время арабские корабли были охвачены пламенем, и почти все суда большого флота были уничтожены. Греческая армия совершила вылазку на осаждающих и одержала столь решительную победу, что Мослема удалился в Сирию.

II. ИКОНОБОРЦЫ: 717-802

Лев III получил свое прозвище от округа Исаврия в Киликии; согласно Феофану, он родился там в армянском роду. Его отец переехал во Фракию, разводил овец и отправил 500 из них с сыном Львом в качестве подарка императору Юстиниану II. Лев стал гвардейцем дворца, затем командующим анатолийскими легионами и, наконец, убедительным голосованием армии - императором. Он был человеком честолюбивым, волевым и терпеливым; полководцем, неоднократно разбивавшим мусульманские войска, значительно превосходившие его собственные; государственным деятелем, обеспечившим империи стабильность справедливых законов, реформировавшим налогообложение, сократившим крепостное право, расширившим крестьянские владения, раздавшим земли, заселившим пустынные области и конструктивно пересмотревшим законы. Его единственным недостатком было самодержавие.

Возможно, в азиатской юности он перенял от мусульман, иудеев, манихеев, монофизитов и паулиан стоико-пуританскую концепцию религии, которая осуждала пристрастие популярного христианства к поклонению образам, церемониалу и суевериям. Ветхий Завет (Втор. iv, 15) однозначно запрещал "всякое изображение, мужеское или женское, подобие всякого зверя, который на земле". Ранняя церковь не одобряла изображения как пережиток язычества и с ужасом смотрела на языческие скульптуры, якобы изображающие богов. Но триумф христианства при Константине и влияние греческого окружения, традиций и скульптур в Константинополе и на эллинистическом Востоке смягчили это неприятие. По мере увеличения числа почитаемых святых возникла потребность в их идентификации и запоминании; изображения их и Марии создавались в огромном количестве, а в случае с Христом не только его воображаемая форма, но и его крест стали объектами почитания - даже, для простых умов, магическими талисманами. Естественная свобода фантазии людей превращала святые мощи, изображения и статуи в предметы обожания; люди преклонялись перед ними, целовали их, жгли перед ними свечи и ладан, увенчивали их цветами и искали чудес от их оккультного влияния. Особенно в греческом христианстве священные изображения были повсюду - в церквях, монастырях, домах и магазинах, даже на мебели, безделушках и одежде. Города, которым угрожали эпидемии, голод или войны, полагались на силу реликвий, которые они хранили, или на своего святого покровителя, а не на человеческие усилия. Отцы и соборы Церкви неоднократно объясняли, что изображения не являются божествами, а лишь напоминают о них;4 Люди же не придавали значения подобным различиям.

Лев III был оскорблен этими эксцессами народной веры; ему казалось, что язычество таким образом вновь завоевывает христианство, и он остро ощущал сатиру, направленную мусульманами, иудеями и христианскими сектами против суеверий ортодоксальной толпы. Чтобы ослабить власть монахов над народом и правительством и заручиться поддержкой несториан и монофизитов, он собрал большой собор епископов и сенаторов и с их согласия обнародовал в 726 году эдикт, требующий полного удаления икон из церквей; изображения Христа и Богородицы были запрещены, а церковные фрески должны были быть покрыты штукатуркой. Некоторые представители высшего духовенства поддержали эдикт; низшее духовенство и монахи протестовали, народ восстал. Солдаты, пытавшиеся обеспечить соблюдение закона, подверглись нападению верующих, охваченных ужасом и яростью из-за осквернения самых дорогих символов их веры. В Греции и на Кикладах повстанцы провозгласили соперника императором и отправили флот для захвата столицы. Лев уничтожил флот, а лидеров оппозиции заключил в тюрьму. В Италии, где языческие формы поклонения никогда не умирали, народ почти единодушно выступил против эдикта; Венеция, Равенна и Рим изгнали императорских офицеров, а собор западных епископов, созванный папой Григорием II, предал анафеме иконоборцев - разрушителей образов, не называя императора. Константинопольский патриарх присоединился к восстанию и попытался с его помощью восстановить независимость Восточной церкви от государства. Лев низложил его (730), но не причинил ему никакого насилия; эдикт был настолько мягким, что когда Лев умер (741), большинство церквей сохранили свои фрески и мозаики невредимыми.

Его сын Константин V (741-75) продолжил его политику и получил от враждебных историков гениальный эпитет Копроним - "названный от навоза". Собор восточных епископов, созванный им в Константинополе (754), осудил поклонение изображениям как "отвратительное", обвинил, что через такое поклонение "сатана вновь ввел идолопоклонство", осудил "невежественного художника, который своими нечистыми руками придает форму тому, во что следует верить только сердцем", 5.5 и постановил, что все изображения в церквях должны быть стерты или уничтожены. Константин исполнил