– Помимо Цекова в Польше объявился Ион Сунгуряну, – продолжал свой доклад Мортин. – Он выдает себя за работника внешнеторгового объединения «Томис», но на самом деле является сотрудником Международного отдела ЦК Компартии Румынии. Нами еще в прошлом году зафиксированы контакты Цекова и Сунгуряну в Швейцарии, но нам не была понятна их подоплека. Но два месяца назад отдел «Ф» раздобыл информацию, что Цеков и Сунгуряну участвуют в операции по перекачке денег в швейцарские банки. Эти деньги стекаются к ним от нелегальных операций различных фирм, находящихся под «крышами» Державин сигурности и Секуритате.

Отдел «Ф», о котором упомянул Мортин, был создан почти сразу после прихода Андропова на Лубянку – летом 1967 года. Расшифровывалась эта аббревиатура просто – финансовая разведка. Почему возникла идея создания такова подразделения? К тому времени в СССР фактически сформировалась «трехконтурная» экономика. Главный, срединный контур представляла «официальная» экономическая система под управлением Минобороны и ВПК. Далее шел внутренний, скрытый контур – «теневая» экономика, находившаяся под «крышей» МВД. Наконец, существовал еще и внешний контур зарубежной экономики, легальной и нелегальной, который курировался Международным отделом ЦК КПСС и КГБ. Но с приходом на Лубянку Андропова началось перераспределение ресурсов в пользу внешнего контура (там прибыльность операций была в несколько раз выше, чем в сфере ВПК), причем КГБ в этом процессе стал играть ведущую роль.

Руководителем отдела «Ф» был поставлен матерый чекист Евгений Питовранов (он пришел в органы в 1938 году и начинал свою карьеру там с должности заместителя начальника отдела Горьковского областного Управления НКВД, чтобы в декабре 1950 года уже стать заместителем министра государственной безопасности СССР). В 1966 году Питовранов был избран заместителем председателя Президиума Торгово-промышленной палаты СССР. Это было его официальным прикрытием, чтобы беспрепятственно пересекать границы различных государств. В итоге к 1974 году люди Питовранова осели в двух десятках ведущих западных стран, где под видом бизнесменов и дипломатов добывали важную экономическую информацию, а также заключали разного рода тайные сделки, на которые официальная власть никогда бы не пошла.

– Цеков и Сунгуряну приехали в Польшу практически одновременно, причем оба – как представители спортивных делегаций своих стран. Как известно, в Польше в эти дни будет проходить футбольный турнир, в котором участвуют и сборные команды из Болгарии и Румынии. Первая игра турнира состоится 20 июля в Люблине между сборными Польши и Румынии. Так вот в этом же городе вчера была зафиксирована встреча Цекова, Сунгуряну и еще одного «международника» – Кшиштофа Мазовецки, сотрудника Международного отдела ЦК ПОПР. Мазовецки в середине 60-х учился здесь, в Москве, в Институте общественных наук при ЦК КПСС и наши сотрудники пытались его завербовать, но Международный отдел не разрешил им этого сделать.

Речь шла о том, что ИОН подчинялся ЦК КПСС и офицеры КГБ, допущенные к работе в этом институте, занимали подчиненное положение. В том числе они не могли быть завербованы КГБ без разрешения Старой площади. А вот что касается вербовки слушателей ИОНа в качестве агентов Международного отдела, то эта практика носила тотальный характер. В ней в той или иной степени участвовали все преподаватели и переводчики института под видом кураторства или опеки слушателей. Судя по всему, «партийным МИДом» (так негласно называли Международный отдел ЦК КПСС) был завербован и Мазовецки. О чем в своем докладе намекнул и Мортин:

– В прошлом году Мазовецки встречался в Канаде с заведующим спецсектором нашего Международного отдела Артемом Кунгуровым. И что самое интересное – последний в эти дни тоже вылетел в Польшу.

Услышав эту новость, Андропов повернулся лицом к докладчику и попросил:

– А вот здесь, Федор Константинович, попрошу вас поподробней.

– Подробностей мы пока не знаем, но Кунгуров остановился в Кракове и, по нашим сведениям, завтра собирается приехать в Люблин.

– А те трое, о которых шла речь выше, сейчас где?

– В том же Люблине, причем живут не в гостинице, а в лесном ущелье – там у польских «международников» есть закрытые для посторонних пансионы в долине реки Быстшице.

– Думаете, Кунгуров присоединится к этой троице? – спросил Андропов и вернулся в свое кресло во главе стола.

– Не исключено. Судя по всему, он от нашего «партийного МИДа» курирует некий проект, в котором участвуют и эти трое.

– И что это за проект, как вы думаете? – задал очередной вопрос шеф КГБ.

– Скорее всего, речь идет о неких финансовых операциях, которые «международники» проводят по партийным каналам, минуя все остальные.

Мортин имел в виду ситуацию, когда разные кланы советской системы имели собственные финансовые ресурсы, в том числе и за пределами СССР. Ведь тот же Питовранов в качестве первого заместителя Торгово-промышленной палаты вел активную разведку КГБ с позиций торгово-экономических кругов, способствуя накоплению нужной информации и нужных средств под «крышей» КГБ. У «партийного МИДа» тоже была своя разведка – тот самый спецсектор, который возглавлял Артем Кунгуров. Он действовал автономно от КГБ, подчиняясь непосредственно ЦК КПСС. «Международники», как и чекисты, открывали множество фиктивных банков и торговых предприятий в офшорных зонах в Греции, Италии, Португалии или в Панаме. Миллиарды долларов переводились на счета этих учреждений через «Внешэкономбанк». Механизм, как правило, был такой: партия нефти, металла или леса продавалась предприятию, которое «партийный МИД» (или КГБ) открывал за границей, по цене, во много раз ниже цен мирового рынка. Далее это предприятие перепродавало полученный товар уже по рыночной цене, а прибыль от продажи оставляло себе.

Андропов, конечно, мог закрыть глаза на действия Кунгурова, но тогда он был бы плохим шефом КГБ. Он просто обязан был быть в курсе деятельности своих конкурентов-«международников» (так же, как и конкурентов из МВД), чтобы в межклановой войне не оказаться в итоге в дураках. А судя по той информации, которую ему доложил Мортин, дела в Польше затевались весьма серьезные. Ведь именно там в эти же дни должна была состояться и свадьба Лары с польским дипломатом. Вроде бы, какая связь? Но Андропов своим профессиональным чутьем чекиста и «международника» (до своего воцарения на Лубянке он возглавлял отдел социалистических стран в «партийном МИДе») чувствовал, что эти события чем-то связаны. Но чем именно, он пока не знал. Однако это неведение длилось недолго. Следом за Мортиным в его кабинет с очередным докладом пришел Марат Изюмов. Позавчера шеф КГБ дал ему задание подготовить список людей, которые от разных советских республик должны были выехать в Польшу на торжества. При этом упор делался на тех отъезжантов, кто проживал в республиках, где функционировал подпольный тотализатор и которые могли иметь к нему отношение.

– В нашем списке оказалось восемьдесят пять человек, – доложил Изюмов, передавая список Андропову. – Но только семеро из них подозреваются в участии в тотализаторе. Двое из Киева, двое из Армении, один из Ташкента и двое из Москвы.