А, в это время, на поляну где мирно подрёмывали два птеродактиля и стражник, вывалился окровавленный волколак с бесчувственным женским телом в зубах. Опустив тело девушки на траву рядом со своим воином, оборотень бросился к пеньку с воткнутыми ножами. Чувствуя сильнейшую слабость от потерянной крови, нелюдь, с трудом, перекинулся через кинжалы и обессиленно повалился в траву.

За всем этим внимательно наблюдал кот, притаившийся в высокой и густой траве. Он прекрасно понимал, что обнаруживать себя сейчас бессмысленно и смертельно опасно. Врагов было больше и они были вооружены. Он лихорадочно искал варианты спасения. Как назло, ничего не приходило в голову.

Меж тем, колдун поднялся на ноги и принялся одеваться. Он опять стал самим собой. На его теле не осталось никаких следов боя. Регенерация прошла успешно. Боговад собрал кинжалы и бросил их в сумку:

- Надо быстрее «сматываться» отсюда. Возможна погоня.

- Погоня? За вами? –  Начальник охраны окончательно перестал понимать что – либо. Сюрпризы сегодня сыпались один за другим.

- Вяжи девчонку к моему дракону. Я её усыпил. Думаю, до утра не проснётся, - не обращая внимания на удивление ратника, продолжал отдавать приказы ведьмак.

Молодую женщину водрузили на шею птеродактиля, крепко привязав верёвками. Она тихо стонала. Чёрный князь и его приспешник забрались в сёдла, приготовившись к взлёту.

И, в этот момент на поляну выбежал Антон. Он всё же нашёл похитителей своей любимой. Без страха витязь бросился на врагов и попытался ударить птеродактиля властителя мечом. Но, князь отбил этот выпад и, в свою очередь, рубанул Круглова своим клинком.  Удар был силён и точен. Богатыря спас правильно и добротно сделанный шелом. Сабля врага скользнула по шлему и, потеряв свою ударную силу, лязгнула о наплечник. Антон покачнулся и сделал шаг назад. Птерозавры замахали крыльями и начали разбег.

В этой суматохе никто не заметил, как из кустов выскочила гибкая тень и вспрыгнула на толстое основание хвоста летающего ящера.

Новоиспечённый витязь горестно смотрел на улетающих динозавров, уносящих его возлюбленную в неизвестном направлении.

Антон ещё долго сидел на стволе поваленного дерева. Лишь, когда уже забрезжил рассвет, он тяжело поднялся и пошёл в сторону тракта.

Магута сидел на обочине рядом с тушей мёртвого мерина. Возле его ног лежала лохматая собачка Люба. Она положила свою маленькую голову на лапки и жалостливо хлопала глазами. В кустах паслась каурая лошадка, расседланная от возка.

Круглов подошёл к старосте и молча сел рядом. Говорить было не о чем. Солнце только ещё собиралось показаться над горизонтом. Начинало светать.

- Сейчас рассветёт, надо будет конягу разделать. Нам с тобой чего – то жрать надо. Неизвестно ещё как всё обернётся. Мы в Волонтию пойдём, али как?

- Пойдём. Мы должны освободить Марию, расколдовать Любу и, теперь ещё, найти Люсю. Мы обязаны довести дело, начатое моей любимой, до конца. А где кот?

- Нету, Василия. И, Люба больше не говорит. Нет перстня – нет разговора. Вона, ведь, как, всё нескладно обернулось. А, казалось, удача – то, вот она, в руках.

- Не знали мы величину силы колдовской. Поэтому и опростоволосились. Самое плохое, что мы не знаем,  куда этот чародей Черномор подругу мою унес, - парень, с досадой, плюнул в сторону.

- Какой ещё Черномор? Про такого колдуна не ведаю. Это, скорее всего, сам Боговад был. Не зря башка  трупоеда возбудилась.

- Да, это в нашей русской сказке Пушкин написал о красавице Людмиле, которую украл по воздуху  злой волшебник Черномор. Почти всё, как у нас. Только богатыря там зовут Руслан, а не Антон.

- Чудные ты мне байки рассказываешь. Будя. Пошли мерина колбасить. Жалко, а деваться некуда.

Спустя два часа, когда уже совсем рассвело, поредевший отряд снова двинулся в путь. Впереди, по –  прежнему, на своём коне ехал Круглов. За ним плелась, перегруженная мясом, повозка, в которой восседали печальный Магута и Люба в образе йоркширского терьера.

Люся открыла глаза и тут же снова зажмурилась. Свет, хоть и не очень яркий, больно резанул по глазам. Девушка с трудом приподняла, с похожей на воздушное облако, подушки тяжелую голову и осмотрелась по сторонам. Воспоминания вчерашнего дня возвращались урывками.

Сквозь разноцветный витражный узор небольшого окна, проникали робкие солнечные лучи. Интересно, сколько же времени она была без чувств?

Люся поднялась с кровати, борясь с головокружением, пошла к узкому, похожему на бойницу окну, припала лбом к прохладному стеклу  и с трудом сдержала крик. Перед ней расстилалось небо - бескрайнее, с плывущими по нему тяжелыми облаками. Они закрывали виднеющуюся далеко внизу изумрудную зелень, распространяющуюся  до самого горизонта. Невероятная, первозданная красота природы настолько захватила девушку, что она восторженно замерла, забыв о страхе и о том, как оказалась в этом пугающем и в то же время невероятном месте.

Люся осмотрелась. Огромная, богато обставленная комната, поражала какой – то чрезмерной роскошью: тяжелая мебель из дорогого дерева, кровать под балдахином, на столе поднос с фруктами и неизвестными ей сладостями. Только сейчас девушка почувствовала, насколько она голодна.

- Надеюсь, не отравят,- шепнула она сама себе, отрывая янтарную виноградинку от тяжелой золотистой грозди, лежащей на краю подноса, украшенного самоцветами. Рот наполнился приторной сладостью. Людмила закашлялась, подавившись соком, и поэтому не сразу заметила девушку, тенью проскользнувшую в ее покои. Тюрьмой назвать красивые покои, язык бы не повернулся.

- Привет,- Люся улыбнулась, но пришелица испуганно шарахнулась в сторону, заслышав звук ее голоса. Странно. Сейчас у Людмилы появилась возможность, как следует рассмотреть служанку. Нет, она не была уродливой, просто природа не очень - то жаловала несчастную. Наградив ее горбом и, перекошенным странной гримасой, лицом. Но отторжения девушка не вызывала. Только страх и недоверие в ее глазах, нервировали, – почему ты молчишь? Как тебя зовут?

Ответом Люсе послужила тишина. Служанка начала раскладывать на кровати невероятной красоты платье, от которого у неискушенной Люси перехватило дыхание. Шитое золотыми птицами, с украшенным жемчугом и цветными каменьями лифом, оно очень отличалось от сарафана, что принес ей Магута. Хотя и тот наряд  привел её в восторг. Но в сравнении с тем, что, сейчас лицезрела Люся, он выглядел, как дерюга.

- Не бойся,- тихо позвала Людмила. Горбунья вздрогнула плечами, а потом вдруг посмотрела на пленницу своего господина глазами невероятной синевы.

- Мне запрещено говорить с вами, госпожа, - тихо шепнула девушка, и Люся услышала в ее голосе жалость. Ее жалела эта несчастная. Странно, но только сейчас Людмила почувствовала страх. Поняла, что она больше не свободна. – Я должна вам помочь облачиться, к приходу властелина.