Вышли на выносной пост, расположенный на вершине среди высоких гор. Перед глазами открылась величественная красота многочисленных острых выступов и хребтов. Дышать сначала было трудно, в висках стучала кровь, а почти рядом, на фоне голубого неба, проносились небольшие пёстрые облака. Растительности было совсем мало: лишь разноцветные лишайники да кое-где мелькал жёлтый выгоревший мох.

— Какая красота! Горная страна с птичьего полёта! — воскликнул сержант Безгодков, подняв вверх руки и разминая свои длинные ноги после тяжёлого подъёма.

Всюду, куда ни глянешь, уходили вдаль, как будто растворяясь во мгле, прячась друг за другом, остроконечные вершины гор. Посмотрев на расстилающиеся вокруг горы и плывущие между ними облака, на небольшое плато на вершине, где размещалось боевое охранение с наблюдательным пунктом, на пропасть и далекую долину внизу, старший лейтенант Годына, приняв доклад старшего поста, пожав ему руку, устало произнёс, вытирая со лба пот:

— Да вы тут, как в раю, рядом с облаками…

Сержант, старший выносного поста, щурясь от яркого солнца, улыбнулся и с тоской сказал:

— Эх, каждый день видим эту красоту! Она у нас уже в печёнках сидит.

Затем повернулся и отдал указание двум солдатам, стоявшим с ним:

— Заберите письма и продукты!

— Ладно, товарищ сержант, показывай свои владения. Как вы тут устроились? В первую очередь, давайте посмотрим ваши позиции, наблюдательный пункт, где и откуда было замечено передвижение душманов, — быстро переключил внимание командир роты.

На плато, почти в центре, стоял миномёт, а в направлении ущелья — АГС-17 «Пламя», по всем сторонам из камня были выложены позиции для стрелков, пулемётчика и снайпера. Среди больших валунов и осколков скал было оборудовано место для отдыха, укрытое брезентом, а за ним место для приёма пищи. Само небольшое плато на вершине с двух сторон было окружено почти отвесными и гладкими стенами скал, третья сторона была немного пологой, но неприступной. Проход был только с четвертой стороны, где по тропе поднимались наверх.

Подойдя к позиции пулемётчика, на которой ещё был оборудован наблюдательный пост, остановились рядом с вечнозелёным деревом, арчой. Этот хвойный древовидный можжевельник из семейства кипарисовых был с уродливо-извилистым стволом, его корни уходили в каменистую почву. Часть корней свисала вниз и своими концами впивались в нижние камни обрыва, всасывая влагу для питания. Такие же редкие хвойные арчовые деревья, которые солдаты прозвали высокогорными ёлочками, были разбросаны на соседних горах среди осыпей в скалах. Ниже были видны поросли кустарников ольхи, акации и барбариса.

— Интересное деревце. Вижу, что вы его используете с пользой для маскировки. Молодцы! — похвалил старший лейтенант Годы-на, зайдя в выложенный из камней рядом с деревом наблюдательный пункт.

— Так точно! Оно ещё служит своеобразной защитой над пропастью. Именно здесь сегодня из укрытия наблюдательного пункта заметил духов рядовой Аксютин. Вчера по возвращении из Кабула он заступил в ночь на боевое дежурство, — доложил старший выносного поста.

Выложенный из каменных плит наблюдательный пункт был так удачно расположен и хорошо замаскирован, что можно было осматривать всю окрестность. Командир роты взял бинокль и стал внимательно вести осмотр местности. Он пристально всматривался в котловину между двумя вершинами гор. С одной стороны вершины была пропасть, с другой детально просматривалась тропа, ведущая к трассе. Там приветливо шумел ветвями большой сад, а дальше, в ущелье, раскинулся небольшой кишлак. Мазанки и дувалы были рассыпаны по всему склону к трассе Кабул — Джелалабад.

— Кстати, товарищ старший лейтенант, а вот с самой верхней точки, левее дерева, местность просматривается со всех сторон. Давайте пройдём туда, — предложил сержант.

Пройдя к месту, предложенному старшим поста, остановились рядом с крутым спуском.

— Люди есть в кишлаке? — спросил командир роты.

— Так точно! Мирные жители выходят к трассе только в установленные часы днём, где их проверяют царандоевцы из народной милиции, — продолжил сержант, — а духи выходили вон с той тропинки за скалой, слева от кишлака, — показал он рукой. — Вот мы их там накрыли из миномёта, гранатомёта АГС-17 и пулемёта Калашникова.

— Вооружены духи чем были? И примерно сколько человек? — спросил командир роты.

— Чётко было видно два гранатомёта РПГ-7, несколько пулемётов, а у остальных — автоматы. Всего двенадцать человек. Больше никого замечено не было, — доложил старший выносного поста.

— Группа небольшая, но из засады смогли бы уничтожить не только небольшую колонну автомобилей с бронетехникой, но и нанести урон большой колонне.

— Мы их практически сразу накрыли, как только они вышли на открытое пространство.

— Молодцы! Быстро сработали. Представлю донесение по команде в полк. Продолжайте наблюдение за той тропой и за кишлаком. А сейчас, товарищ сержант, покажите место вашего отдыха и питания, — распорядился старший лейтенант Годына.

В то время, пока командир роты находился на наблюдательном пункте, слушая доклад старшего поста и осматривая местность, его порученец Безгодков искал своего друга, рядового Аксютина. Тот, после ночного дежурства и боя на рассвете с духами, положив под голову руку, крепко спал, даже не разувшись. Рядом лежал его ручной пулемёт Калашникова. Услышав шорох брезента, Аксютин вздрогнул, проснулся, протёр глаза и удивлённо медленно спросил:

— Рыжий?! Ты… откуда здесь? С неба свалился?

— Андрюха, с неба, — улыбаясь, ответил Безгодков, — ведь выше вас только облака!

Глаза Аксютина радостно заблестели, по лицу скользнула улыбка. Друзья обнялись, пожали крепко друг другу руки и уже через несколько минут весело разговаривали, делились впечатлениями. Служба в учебном подразделении, война в Афганистане, тяжёлые испытания — всё это навсегда связало их крепкой, настоящей мужской дружбой. На их загорелых лицах лежал отпечаток пережитых испытаний, полученных впечатлений, бессонных ночей и глубоких раздумий. Аксютин, весёлый и приколистый парень, рассказывал что-то новое, интересное, и они вдвоём дружно смеялись.

— А знаешь… давай улетим отсюда… на крыльях… Представляешь, как хочется быстрее на Родину, домой, в Россию!

— Ну ты и фантазёр, Андрюха! Крыша что ли едет от такой высоты? — ухмыльнулся Безгодков и направился к краю обрыва отвесной скользкой стены, примыкающей к реке. Заглянув вниз, он сразу отшатнулся.

— Андрюха, вот это пропасть! Река кажется маленьким ручейком. В рейдах, вспомни, какие мы высоты только ни брали, но на такой, рядом с облаками, впервые нахожусь. Правда, я потом больше всего оставался на бронегруппе как наводчик-оператор. А вот сейчас, Андрюха, смотрю вниз и дух захватывает, в груди щекочет, пальцы на ногах щемят. Даже голова кружится!

— Вот-вот! Ты прав! Поэтому мы всех новеньких, кто на смену сюда службу нести приходит, особенно молодых,