красоты брюнетка с породистым лицом аристократки.

«Вот так краля! — подумал Филаретов, остановив на красотке восхищенный взгляд. — Да она могла бы петь Кармен не только без грима, но и без голоса».

Дамы были изрядно пьяны.

— Пойдем, это наши, — сказал казак и потащил Федора к столику.

— По какому поводу праздник? — спросил он у компании, садясь рядом с блондинкой и прижимаясь к ней всем телом. — Это — Федя, новый стражник, — представил Егор Филаретова, — это Вера, это Леля, а это Евдопкин, пианист и человек без имени. Евдопкин, тебя как звать?

— Отстань, остряк-самоучка, — сказал пианист и обратился к стражнику, — а с вас, милостивый государь, полагается за знакомство.

— Да я с радостью. Мужчинам водки, дамам шампанского?

— Дамам тоже водки, — сказала Ольга Аркадьевна. — У дам шампанское в горле шерстью стоит. Голос у нее был нежный и бархатный.

Филаретов подозвал гарсона и сделал заказ. Из закуски в кафе были только орешки.

Скоро вся компания не вязала лыка.

— А я, Егорушка, опять проигрался, — жаловался пианист швейцару, — половину жалования за quinzaine[58] продул. Следующий раз, Верочка, я поручу тебе купить билет. Нужна рука невинного ребенка.

Невинными у Верочки были только глаза — она начала служить в русских ночных ресторанах еще в Константинополе.

В то утро по делу узнать ничего не удалось — графине вызвали такси, Верочку куда-то поволок Евдопкин, а казак предложил проспаться у него.

— На кой тебе на другой конец города тащиться в таком виде? Ляжешь у меня на полу, у меня надувной матрас есть.

Матрас так и не надули — то ли воздуха им не хватало, то ли там была дырка. Филаретов лег на пол, подстелив накидку.

— Егор, а ты какого войска казак? Какой станицы? — спросил он, засыпая.

— Какой к ляду станицы. Жиздринский я, с-под Калуги. Городовым служил в прежней жизни. Давай спать…

Глава 7

В это утро графиня сидела у стойки бара одна. Она курила сигарету в янтарном мундштуке и пила «кафе-крем».

— Мадемуазель, позвольте вас угостить? — спросил Филаретов, присаживаясь рядом.

Когда он говорил д’Эврэ, что не найдет подхода к консоматорше, то немного лукавил. Женщины всегда что-то находили в скромном чиновнике. Он и сам не понимал, что. Ни статью, ни красотой природа его не наградила, богатым он никогда не был, однако… Как-то получалось у него с барышнями. Правда, были это в основном продавщицы да подавальщицы, с графинями крутить амуры не приходилось. А с другой стороны, какая разница, подавальщица или графиня? Суть-то женская у них одна — всем им хочется любви и ласки.

Вербицкая обвела его взглядом с ног до головы и хмыкнула:

— Неужели вы не понимаете, что вам ничего не светит, милостивый государь?

— Светит месяц, светит ясный, — ответил стражник. — А от стакана молока с меня не убудет.

— Молока?

— Ну да. Шампанское у вас в горле шерстью стоит, как вы давеча изволили признаться, а водки, как я понимаю, вы сейчас не хотите.

— Вряд ли у них есть молоко.

Однако молоко нашлось, в бистро его использовали для приготовления омлета.

— Может, к молочку булочку какую изволите?

— Ну, не надо идти вразнос, молодой человек, поберегите деньги! — Ольга Аркадьевна откровенно смеялась.

— Так я нынче при хорошем месте, стало быть, при деньгах.

— Вы считаете место ночного сторожа хорошим?

— Ну, во-первых, не ночного сторожа, а сотрудника охранного агентства, а во-вторых, по сравнению с тем, чем я занимался до того, как поступить в сторожа, это место действительно шикарное.

— И чем же вы занимались?

— Я был фальшивым покупателем.

— Это как же?

— Сговорились мы с одним уличным продавцом, из тех, что стоят на перекрестках и продают всякое барахло: немнущиеся галстуки, дешевые духи, патентованные подтяжки. Подходил я к нему каждые четверть часа, крутил-вертел товар в руках, расхваливал: «Вещь-то какая хорошая, а стоит копейки»! Глядишь, через минуту-другую перед ним еще несколько человек останавливалось, и какой-нибудь дурак что-нибудь да и покупал.

Графиня уже хохотала:

— Что ж вы ушли с такого шикарного места?

— Так приятель протекцию в сторожа составил.

— Понятно. А в прежней жизни чем занимались?

— Да так, ничего интересного. Служил писцом в одной канцелярии.

Ольга Аркадьевна допила молоко и поднялась.

— Приятно было поболтать, но мне пора.

— Позвольте, я вас провожу.

— На такси?

— На метро. Но за билеты заплачу.

— Мерси, у меня «аллэ-э-рэтур»[59].

— А почему вы так далеко от службы проживаете? — спросил Филаретов, когда они оказались в почти пустом вагоне второго класса.

— Видите ли… Мы живем вдвоем с матушкой, а я бы не хотела, чтобы она узнала, чем я занимаюсь. Если бы мы жили рядом, она могла бы в любой момент посетить ресторан, и тогда…

— Понятно-с. А не страшно по утрам одной возвращаться? Сейчас еще светло более-менее, а зима настанет?

— Ой, и не говорите! Как только из метро выйдешь, обязательно пару «комплиментов» от забулдыг услышишь, а иной раз кто-нибудь и прицепится, и не отстает до самого дома! В последнее время особенно страшно стало. Ведь у нас одну девочку убили, когда она домой возвращалась!

— Убили? За что?

— Да кто ж его знает.

— Что, убийцу не нашли?

— Нет, да и не особо, по-видимому, ищут. Такая девочка хорошая была, Лаура звали, из русских француженок. Ларочка…

Графиня, задумавшись, ненадолго замолчала, потом продолжила:

— Понимаете, Федор. Жизнь у нас только на вид кажется веселой, а в общем-то несладкая. Получаем мы пятнадцать франков за ночь плюс обед, работаем без выходных и праздников, живем с процентов за консомации. А их иной раз и не бывает. Вот сегодня, например, всю ночь почти никого не было, только под утро ввалилась компания. Мы сразу духом воспрянули, оркестр марш из «Веселых ребят» заиграл, такой фильм есть советский, не смотрели? Очень смешной. Так вот, подсели мы к этой компании, а они и спрашивают:

— Что будем пить?

Мы с Веркой в один голос:

— Шампанское.

Кутилы переглянулись, засмеялись и говорят:

— Да ну его, эту шипучку, давайте лучше пива выпьем!

Пришлось пить эту гадость, мучиться, а доходу — по пять франков. Вот такая у нас жизнь. Поэтому, что греха таить, каждая из нас мечтает встретить мужчину, который от этой жизни ее избавит. Полгода назад Ларочка такого встретила. Влюбился в нее один весьма состоятельный человек и устроил для Лауры сказку. Из ресторана ее забрал, квартиру снял на бульварах, наряжал как куклу, чуть на каждую неделю новое колечко или брошку дарил, да все с камушками… Она светилась от счастья!

— Приходила к вам хвалиться?

— Да.