месяц…

— Сделаю все, что могу.

Вопрос только в том, смогу ли я разыграть эту карту.

Девушка?.. Очередная рабыня? Зачем тогда ее показывать? Зачем… показывать кому-то девушку? Может быть, показывать, что жива?..

Заложница?!

С Мансурова станется!

Я получаю фотки с камеры. Много. С разных ракурсов.

И правда красивая. Волосы — сказочные. Светлые глаза, глубокий взгляд. На шее — белый ошейник, сама вся тоже в белом. От образа веет чистотой и беззащитностью.

Ещё одна хорошая девочка…

Завариваю себе кофе. От запаха воротит. Выливаю в раковину. Жарю себе яйца. Заставляю себя позавтракать. Шестой час.

Набираю Виктора.

— Полковник Зольников, — недовольно.

— Доброе утро, Виктор. Это Диляра.

— Ну, неужели. Утро доброе… — сонно. — Не спится одной?

— Работаю. Подполковника Лазарева знаешь?

— Питерский?

— Да.

— Не лично. А что?

— Я кажется решила нашу проблему. Отпусти Ивана, пожалуйста. Мне нужна помощь, чтобы… докрутить всё до конца.

— Помощь Ивана?

Вздыхаю.

— Помощь семьи.

— Хм. Потому что?..

— Потому что я — часть семьи.

— И в дальнейшем?..

— Черт… Вить, я вторые сутки не сплю. Давай, ты озвучишь, а я просто подпишусь.

- “В дальнейшем, я играю только в команде и без благословения главы семейства дичи не творю.”

— Подписываю кровью.

— Нет, вот этого не надо. Я это все требую, чтобы кровопускания как раз избежать.

— Я поняла! Порка принимается. Что мне ещё сказать?!

— Доклад мне по ситуации. Лично.

Скидывает вызов.

Упоротый контролер! — закатываю глаза. Как только Эва это выносит?..

Одеваюсь как на войну. Кроссовки, свободные эластичные брюки, толстовка. Под нее — кобура, сверху — спортивная куртка. Пошарив в сейфе, достаю шприц-ампулу, заряженную транквилизатором. Настя Серегина нам коктейльчиков намутила. Она у нас врач-психиатр со степенью. Большой специалист в препаратах!

А я не знаю, что именно мне понадобится в этом бою. Шприц отправляется в карман брюк, вместе с кастетом.

Перед выходом, забираю наши с Иваном кольца с тумбочки. Надеваю своё, запрещая себе думать обо всей херне, что происходила между нами в последнее время. Сейчас не до этого!

Пока еду, почти не воспринимаю дорогу. Девушка… Девушка. Ее образ стоит перед глазами. Кто ты?..

Заглядываю к Мансурову.

— Доброе утро, Диляра.

— Я всё нашла. Скинула контакты. Умка — ваша.

— Хорошая девочка. Пожалуй, внесу ее в список невыездных. Прямо сейчас.

Умка уже час как летит.

— Поехали… — захлопывает бук.

— Куда?

— Работать.

— Десять минут, сейчас спущусь.

По дороге набираю Андрея.

— Привет. Поможешь мне?

— Конечно.

— Мне нужен импульсный маяк, с пакетной передачей данных. Самый маленький.

Он крут тем, что никакими датчиками его не обнаружить, пока он не отправляет сигнал. А сигнал он отправляет долю секунды, раз в час. То есть, если именно в эту секунду, ты машину не проверяешь профессиональными детекторами, то он “невидим”.

— Трекеры давно уже на местах, Яра. Все под контролем.

— Эм… В смысле?

— Распоряжение полковника. Ты ж не думала, что он со стороны посмотрит, как ты справишься?

— Оу… Ясно.

Меня страхуют?

Ощущение, что цунами, нависшее надо мной, вдруг откатывается.

Пропуская заходящего генерала со свитой, стою у выхода из здания. Когда процессия выходит, двигаюсь к выходу, через двойные двери.

— Стоять… — слышу сзади голос Ивана.

Замираю. Сердце колотится.

Ведёт пальцем по спине.

— Сдавайся, Зольникова…

В последних дверях специально притормаживаю, позволяя ему врезаться мне в спину. Чтобы ощутить прикосновение.

Останавливаемся на крыльце.

Помятый, уставший, но глаза горят…

— Сигаретой угостишь меня?

Протягиваю ему пачку.

— Твои.

Руки наши чуть дольше соприкасаются, чем нужно.

— Я тебя очень люблю, — тихо шепчет Иван, глядя мне в глаза. — Не хочешь детей, я это приму. И тему эту больше не подниму. Хочешь в оперативку, иди к Сергею, я уговорю полкана на такой расклад. Только не ставь нас под сомнение больше.

Показываю ему молча кольцо на своем пальце.

Мансуров бьёт по клаксону.

Иван переводит на него тяжелеющий взгляд.

— У меня только один мужчина, — возвращаю на палец Ивана кольцо. — Пусть он поедет домой и выспится. Я соскучилась…

Отдаю ему ключи от машины.

Сажусь в машину к Мансурову.

Мы едем на обыск дачи какого-то высокопоставленного мента.

— Развод отменяется?

— Какой развод? — невозмутимо смотрю вперёд.

— А мне казалось, ты движешься в правильном направлении.

— Вы ничего не понимаете в женщинах, Алишер, — улыбаюсь я. — Я думала, менталист — это обязательно хороший психолог.

Чувствую, как он раздражается.

— Я — хороший психолог. Например, сейчас тебе кажется, что ты перехватила управление ситуацией, поэтому ты так самоуверенна, энергична и демонстративна.

— О, нет-нет… Вы снова ошиблись. Я как раз, сейчас полностью потеряла контроль.

— Так это истерика?! — удивлённо.

— Нет, — пожимаю плечами. — Никакой истерики. Просто меня это устраивает…

За моей спиной опять ощущение стены, тыла, брони, команды прикрытия. И это кайф! И я даже начинаю в чем-то понимать Эву…

Глава 19 — Чистенько…

Во дворе медицинского центра — качели, лодочки. Мы сидим с Ваней друг напротив друга, прижавшись лбами, нашим коленям тесно.

Закрыв глаза, вожу пальцем по его щеке, прощупывпя знакомый рельеф — скулу, желваки, линию челюсти.

И всё сводит внутри болезненным спазмом от мысли, что он мог исчезнуть из моей жизни. На адреналине кажется, ты справишься с любым трешем, а когда адреналин отпускает, все равно погружаешься в эмоции. И меня накрыло… И он, вот, рядом, а я почему-то болею внутри так, словно эта адская карусель, на которую нас неожиданно втянуло, всё ещё крутится.

Ваня вспыхивает быстрее, но быстрее и отходит. И ему уже хорошо. Его губы улыбаются, я ласкаю уголок и носогубную складку пальцем.

— Люблю тебя, Зольников.

Притягивая за шею, прижимается губами к моим.

И мы как подростки целуемся на качелях. Глубоко взасос, забив на то, что вокруг толпы и своих и чужих.

Иван единственный из всех мужчин, который целуется с закрытыми глазами. И я обожаю это в нем!

Я многое в нем обожаю. Голос, запах, улыбку его…

— Зольников, отставить! — шутя рявкают его пацаны из отряда.

Иван показывает им не глядя фак. Ржут…

Силовики ждут пока для них освободят рентген кабинет.

Отворачиваясь, кладу голову ему на плечо.

— Ты чего такая? Не выспалась?

— Ага… Посплю.

Не выспались конечно… А ещё мои адреналиновые качели полетели вниз, когда я почувствовала поддержку.

Иван сидит, не шевелясь, позволяя мне вырубиться на двадцать минут так, у него на плече.

Отключаюсь. Прихожу в себя от звонка будильника. Пора. Сейчас наш отдел проходит медосмотр. В нашей организации его не купишь, у силовиков и оперов всё строго — и медосмотры и нормативы.

Целую Ивана в теплую шею. И, потянувшись, встаю с качелей.

— Полетела я… — подмигиваю