Что-то мне подсказывало, что ждать подставы от Феодора не стоит. По крайней мере пока. Ему по прежнему нужна моя помощь.

Входная дверь отворилась и под взглядами пяти пар глаз внутрь шагнул Актеон.

Раны минотавра благодаря стараниям соплеменников практически сошли на нет, однако повязка на плече, куда пришелся удар «щупальца», все еще была на месте. Яд голема сопротивлялся лечению, поэтому плоть быка все еще не зажила до конца.

— Отец просил передать, что Глаз Силы расчищен и полностью избавился от эмуанаций Смерти.

Перед тем, как уйти из Лабиринта, я решил внимательно изучить жуткое нагромождение костей, которое создал голем. Один его угол обвалился от удара монстра, обнажив край каменной кладки, так что я осторожно принялся отбрасывать в сторону кости, чтобы через несколько минут сообразить — монстр создал свою ужасную пирамиду прямо поверх Глаза.

Через полчаса кропотливой работы я смог освободить значительную часть рукотворного пруда, на дне которого плескалась отвратительная смердящая жижа, не имеющая ничего общего с той водой, что была в колодце в Улье. Пить эту дрянь, от которой умопомрачительно разило падалью, не рискнул бы даже умирающий от жажды невменяемый идиот, так что я оставил все как есть, решив рассказать о находке Агатону. Старый бык пообещал, что его народ все расчистит, а Глаз Силы, лишенный влияния Монстра, быстро очистится и придет в норму. По его словам, подобные случаи в истории уже бывали, и не раз.

— Ты просто доносишь информацию или мне что-то нужно сделать?

В ответ однорогий минотавр состроил удивленную физиономию:

— Нуу ты же хотел развивать свуой дар? Теперь препятствий этомуу нет. Отец сказал, чтобы ты отобрал достойных и приходил к Лабиринту.

Последняя фраза заставила меня насторожиться:

— Достойных... Для чего?

— Для возрождения клана. Тебе нуужны Приближенные. Верные соратники, способные поддержать не только клинком, но и муагией.

Новость оказалась неожиданной. До этого момента я совершенно не задумывался об этом аспекте. Хотя стоило бы. Никто никогда и словом не обмолвился, что магические последователи могут быть лишь у Пиролатов. Выходит, клан Якостроф тоже может создавать себе свиту.

— Но я не знаю, как это сделать.

— Мы помуожем. Это всегда было обязанностью нашего народа.

Если честно, я даже немного растерялся и обернулся к своим друзьям, ловившим каждое слово однорогого. На лицах ламии и сатира легко читалось одобрение. А вот оба парня светились восторгом и... затаенной надеждой.

— Лиа, ты не хочешь?...

Вопрос прозвучал очень робко. Я просто не понимал, что им предлагаю. Вместо девушки ответил Менис:

— Неее, паря. Меня и красотку нашу нее зови. Магические штучки неподвластны рогатым. Бык подтвердит, если че. Да и кровососы не умеют шарики-огонечки призывать. Это людской удееел.

Ламия кивнула. Затем улыбнулась и едва заметно кивнула в сторону светившихся восторгом парней.

— Анатол, Богомол. Вы хотите этого? Стать моими Приближенными?

Рыжий ответил за обоих:

— Мы последуем за тобой куда угодно, командир!

И было в этих словах столько пыла, что я смог лишь молча кивнуть. Повернулся к минотавру и увидел его ухмыляющуюся рожу. Его явно позабавила вся эта ситуация. Он открыл было рот, чтобы что-нибудь сказануть, но я его опередил:

— Не вздумай. Скажешь хоть что-нибудь и я тебе второй рог обломаю! Веди.

Актеон шутливо поднял вверх руки, мол, даже не думал ни о чем подобном, и все с той же идиотской лыбой во всё лицо вышел на улицу.

К моему удивлению, однорогий уверенно прошагал мимо поворота к Лабиринту. Он перехватил мой удивленный взгляд и счел возможным пояснить:

— Члены клана Якостроф посвящали достойных в Приближенные в другом муесте. Оно находится на воон там, — минотавр указал рукой куда-то наверх, в сторону верхушки горного массива. — Так что приготовься к долгомуу подъему.

Довольно скоро мы миновали жилые постройки и оказались возле узкого прохода, в котором плечом к плечу могли идти максимум два человека. Практически сразу начинались ровные ступени, скрывающиеся за поворотом метров через пятнадцать.

Парочка охранников, вооруженных неизменными лабрисами, едва завидев нас, сразу же убрала оружие в сторону и, к моему глубочайшему изумлению, склонилась в почтительном поклоне. Причем кланялись ребята не Актеону, а мне.

— Привыкай. — Однорогий улыбнулся, посмотрев на мою ошарашенную физиономию. — Весь Лабиринт знает, какую ууслугу ты оказал. Теперь ты для них — герой, способный возродить древний союз и вернууть былое величие.

— Все настолько серьезно? — попытался пошутить я, но минотавр ответил уже без улыбки:

— Буолее чем. Пойми, последние двадцать лет мой народ не жил, а существовал. И даже призрачная надежда на перемены для них подобна глотку свежего воздуха для уузника, долгое времуя просидевшего взаперти. А теперь советую поберечь дыхание.

Совет оказался весьма ценным. Проклятые ступеньки и не думали заканчиваться, складываясь в причудливый серпантин, выписывающий такие вензеля, что оставалось лишь посылать проклятия на голову неизвестного горе-строителя. По каким причинам он заставил путь извиваться, словно уж на сковороде, вместо того, чтобы проложить короткий, пусть и чуть более крутой путь — осталось для меня загадкой.

Подъем занял минут двадцать. Когда ступени закончились и мы вышли на ровное, словно стол, плато, я украдкой перевел дух. Пусть мое тело за прошедшее время уже не представляло из себя то изнеженное рыхлое нечто, неспособное подтянуться десять раз, дышал я так, словно пробежал пару километров. Про парней и говорить нечего. Богомол, едва завидев ровную поверхность, сразу же сел на задницу. Анатол оказался более стойким и лишь уперся ладонями в колени, стараясь успокоить ходившую ходуном грудь. Лица обоих блестели от пота.

— Не время расслабляться, друзья мои! Вы сможете отдохнуть потом, а сейчас лучше не терять времени.

Метрах в пятидесяти от нас, возле непонятной конструкции, стояло два минотавра. В одном я без труда узнал массивную фигуру Агатона, а вот второй был мне незнаком. Актеон нетерпеливо переминался с ноги на ногу и заметно нервничал, так что я скомандовал подъем и двинулся за однорогим.

Вблизи второй минотавр оказался глубоким стариком. Полностью седая голова, темные, покрытые пятнами рога, морщинистые, неожиданно чистые глаза и порванная верхняя губа. Ноги его держали не то чтобы хорошо, поэтому дед опирался на крепкую, выполненную из черного дерева трость с набалдашником в виде бычьей головы.

— Я рад, что ты пришел, мальчик мой. Позволь представить тебе...

— Я сам в состоянии представиться! — старик бесцеремонно перебил Старейшину громким сильным голосом без намека на старческое дребезжание. — Меня