Когда они поднялись к нужной квартире, она уже была открыта, и Лариса сунула туда любопытный нос.

– А-а, это вы, гражданочка? – узнал ее все тот же лейтенант. – Ну уж входите, раз пришли. Не возражаете, гражданин Тарнопольский?

– Ну что вы, что вы, – продребезжал сухонький старичок, с виду – классический киношный профессор, седенький, с бородкой и в круглых очочках. – Только я никак не возьму в толк, что произошло?

– Ну так давайте присядем да разберемся, – миролюбиво произнес полицейский и кивнул напарнику: – Стас, дверь прикрой, не то весь подъезд будет в курсе…

Алексей осторожно огляделся. Точно, квартира зеркально повторяла его собственную. Только, конечно, обставлена была куда лучше: вместо старого дивана – роскошная софа, накрытая дорогим, пусть и пыльным покрывалом, на полу… да, паркет. Только не потертый, а блестящий под слоем пыли. Ковер благородных бежевых тонов, а не изделие неизвестных среднеазиатских мастеров, красивая люстра. Книжного шкафа нет, только полки, стены оклеены палевыми обоями с пышными розами.

– Гражданин Тарнопольский Георгий Федорович, тысяча девятьсот тридцать девятого года рождения, все верно?

– Да, только вы уж сделайте милость, поясните, что случилось?

– Да в том-то и дело, что ничего, – сердито произнес лейтенант. – Вот что, давайте пока просто побеседуем. Вы, согласно показаниям соседей, не проживаете тут постоянно уже три года с небольшим?

– Совершенно верно.

– Могу я поинтересоваться причиной?

– Я переехал к дочке, – пояснил старичок. – Я человек уже старый, мне одному тяжело, а там и больницы получше, да и уход есть…

– А чего ж квартиру не сдали? – встрял сержант.

– О, молодой человек, – тот поправил пенсне. – Видите ли, квартиру эту я отписал Анжеле, внучке моей, вот она со мной приехала… Как ей двадцать пять стукнет, пусть получает, дело молодое, ей свой угол нужен, а я уж буду век доживать у дочери.

Алексей поймал на себе взгляд этой самой Анжелы, девушки помоложе Ларисы, очень, кстати, интересной. Взгляд оказался благосклонным, но от него по спине почему-то побежали мурашки, словно шерсть встала дыбом.

– Так в чем же проблема? – повторил Тарнопольский. – Я же исправно вношу коммунальные платежи! Тут никто не живет, так что это такой мизер по сравнению с моей пенсией и гонорарами…

– Отчего же не сдавать? – поинтересовался сержант. – Все прибавочка!

– Ах, юноша, – покачал тот головой, – вы еще так молоды… Мы с Женечкой – Евгенией Васильевной, супругой моей, – въехали сюда еще совсем юными, тут и дочь родилась, и сын, вся жизнь прошла… И пустить на постой чужих людей? Думать постоянно, не сожгли ли они что-нибудь, не затопили ли соседей? И разве Анжеле приятно будет прибирать невесть за кем? Нет, увольте!

– С этим ясно, – сделал пометку в блокноте лейтенант. – Теперь к нашему делу… которого на самом деле нет, но разобраться надо, потому что соседи жалуются. У этого вот молодого человека – у него такая же квартира через стенку, – внезапно объявился трупный запах в помещении. Конкретно у него ничего не обнаружилось, у других соседей тоже, вентиляцию десять раз продули – все равно пахнет. У вас никаких идей на этот счет нет?

Георгий Федорович опешил.

– Господи, да меня тут год не было, – выговорил он. – Какие уж идеи… хотя… Нет-нет, это невозможно!

– Ну, ну, смелее, – подбодрил лейтенант. – Мы же просто беседуем!

Профессор – а отрекомендовался он именно так, – помолчал.

– Женечка умерла в этой квартире, – негромко произнес он наконец. – Я уехал на симпозиум, а она собиралась на дачу. Жарко было, у нее сердце прихватывало, и она сказала, что поедет, как отлежится. Я и не обеспокоился, когда позвонил, а к телефону никто не подошел, решил, что уехала. А когда вернулся через пять дней…

Сержант невольно сглотнул. Алексей вздрогнул, но Лариса дотронулась до его плеча, и он успокоился.

– Телефон у нас был в коридорчике, – произнес Тарнопольский, – она не успела до него добраться и вызвать скорую. В общем… я не смог тут больше жить.

– И такую квартирку вы намерены оставить внучке?

– Анжела не суеверная, – похлопал тот девушку по руке, – вдобавок я сменил тут всю обстановку. Ну и потом, она вольна будет продать жилплощадь, когда вступит в права собственности.

– Не проще сразу было продать, а внучке деньги отписать? – спросил дотошный сержант.

– Юноша, деньги обесцениваются, а квартиры только дорожают, – улыбнулся профессор. – Сравните стоимость квадратного метра три года назад и нынче, увидите разницу!

– А-а-а… – протянул тот глубокомысленно.

– А вас, молодой человек, я помню, – сказал вдруг Григорий Федорович, обернувшись к Алексею. – Вас и вашего небритого друга, вы меня еще чуть диваном не зашибли, когда из грузовика его вытаскивали!

– Извините, – усмехнулся тот.

– Да-да, вы его в соседний подъезд заносили, – пустился в воспоминания старичок. – Я точно помню, потому что именно в этот же день мне привезли вот эту софу вместо женечкиной любимой тахты, она не помещалась в лифт, а грузчики наотрез отказались тащить мебель по лестнице. Ну либо требовали несусветный гонорар! И я попросил вас…

– И правда, – вспомнил вдруг Алексей.

– Вы согласились, правда тут вот уголок ободрали и паркет мне поцарапали, но это, право слово, мелочи… И денег взяли только на… гм… поправку здоровья.

– Уж простите, мы тогда были сильно подшофе, – улыбнулся он. – Новоселье отмечали.

– О да, от факела вашего товарища можно было самому замертво упасть, – вздохнул Тарнопольский. – Но за помощь искренне благодарю!

«Вот оно что. Вот почему Влад перепутал подъезды, он и впрямь уже был в хлам, хоть на ногах и стоял, – с облегчением подумал Алексей. – Паркет, опять же…»

– Оно, конечно, хорошо, – протянула Лариса, – но о фантомных болях я слыхала, а о фантомных запахах – не доводилось.

– Но вы же сами чувствуете, здесь ничего такого, – буркнул лейтенант, надвая фуражку. – Извините за беспокойство, гражданин Тарнопольский, служба.

– Я понимаю, понимаю, – засуетился тот. – Анжелочка, открой окна, нужно проветрить и протереть пыль!

– А шкаф? – спросил вдруг сержант.

– Точно! – хлопнул себя по фуражке его старший товарищ. – Гражданин Тарнопольский, а у вас примерно вот тут никакого стенного шкафа не наблюдается?

Он ткнул пальцем в стену.

– Помилуйте, откуда? – всплеснул руками профессор. – Когда мы въехали, тут была голая стена, в нее бы ничего не получилось встроить! У нас был комод и гардероб, у меня вот эти книжные полки, нам хватало…

– Могу я проверить? Под обоями?

Тот кивнул.