— Вот саронг, Патриция. И пообещай мне, что украсишь волосы цветами! Кстати, Джон сказал мне, что ты ушибла ногу. У меня есть прекрасное лекарство! — И она протянула Патриции тюбик с мазью. — И, раз уж у тебя травма, будешь развлекать гостей беседой и восхищать всех своей красотой. А сейчас отправляйся домой, намажь лодыжку мазью и отдохни. Мы ждем тебя к шести.

И Лиз побежала по своим делам, как всегда, энергичная и уверенная в себе.

Патриция принялась разглядывать саронг. Чудесная шелковая ткань бледно-зеленого цвета с ярко-розовыми цветами в другой раз, возможно, порадовала бы ее, но сейчас Патриции стало до слез жалко себя. Ничегошеньки в ее жизни не изменилось. Ее даже никто не спросил. Ей просто велели поступать так-то и так-то.

Патриция тем не менее выполнила все рекомендации Лиз и даже поспала полчасика. Разбудил ее Джон, который, полный радостного ожидания, ворвался в ее бунгало.

— Они развесили по деревьям китайские фонарики, а еще будут танцы! — сообщил он Патриции и, радостно потирая руки, добавил: — Будет чертовски весело!

— Джон, — сказала Патриция, пытаясь спрятать улыбку, — мне кажется, не стоит пользоваться такими выражениями.

— Я слышал, как Дэвид это говорил.

— Дэвид гораздо старше тебя.

— Значит, если тебе двадцать один или больше, то ты можешь так говорить, а если меньше — то нет?! Почему? Я понимаю, что я не могу водить машину, потому что не достаю до педалей. Это настоящая причина. А здесь я не понимаю почему. — Джон смотрел на Патрицию с обидой и искренним недоумением.

— Выслушай меня. Есть много вещей, которые детям нельзя делать, потому что они недостаточно взрослые, или недостаточно сильные, или это вредно. Но ругаться, — Патриция сделала небольшую паузу, чтобы подчеркнуть важность сказанного, — ругаться не следует никому. Это некрасиво, Джон. Поэтому детям просто-напросто запрещают произносить такие слова. Когда же ты вырастешь, у тебя будет собственное мнение на этот счет.

— Если так делают Стив и Дэвид… — Джон на мгновение задумался и продолжил: — То я тоже, наверное, буду так делать, когда вырасту. Ладно, подожду, пока стану взрослым! О, чуть не забыл! — Он выбежал на террасу и вернулся с букетом ярких цветов. — Лиз сказала, что они тебе понадобятся.

Одевшись, Патриция еще долго вертелась перед зеркалом, примеряя саронг то так, то этак. Она воткнула в распущенные волосы ярко-красный цветок и как раз собиралась набросить на шею венок, когда на террасе послышались шаги.

— Тук-тук! — раздался голос Стива. — Ты готова?

— Я уже выхожу! — В волнении Патриция теребила венок и сломала несколько цветочных головок. — Если тебя послали за мной, то можешь идти, я буду через минуту.

— Я принес тебе кое-что. — Стив уже стоял в дверном проеме.

Патриция взглянула на него и на секунду утратила способность дышать. Это был совсем другой Стив, совершенно незнакомый. На нем были джинсы и бледно-голубая рубашка, волосы тщательно причесаны, лицо аккуратно выбрито. В руках он держал два бокала.

— Я думаю, мы можем немножко принять для храбрости, — сказал Стив, переступая порог ее комнаты. — Ты выглядишь превосходно, Патриция. Впрочем, ты всегда так выглядишь. — Он откровенно любовался блеском ее волос, мерцанием ее глаз, матовой кожей шеи и обнаженных плеч.

Стив протянул ей бокал. Патриция, поколебавшись, взяла его и быстро отошла в сторону.

— Я не предлагаю тебе сесть. — Она нервно сделала глоток, бренди с содовой обожгло горло. Выждав секунду, Патриция продолжила, стараясь не смотреть Стиву в глаза: — У нас на это нет времени.

— Кажется, слишком поздно говорить, что я не знаю, что сказать. — Стив нежно дотронулся до цветка в ее волосах.

— Может, ничего говорить и не нужно, потому что между нами ничего не было? — Голос Патриции прерывался.

— Нет, нужно. — Стив приподнял ее подбородок, чтобы встретиться со взглядом Патриции. — Что ты хотела сказать?

— То, что произошло сегодня утром, — изумрудные глаза Патриции были полны слез, а голос дрожал, но она справилась с волнением, — ускользнуло от нас, потому что мы неправильно выбрали время или место, или мы просто не подходим друг другу. Все.

— Превосходно, — сухо прокомментировал Стив, пальцы, державшие голову Патриции за подбородок, вдруг стали неловкими, и рука скользнула вниз. — Все не можешь его забыть?

— Так же, как и ты помнишь о ней! — парировала Патриция.

— Ты имеешь в виду Мэри?

— Нет, Стив, — Патриция попыталась улыбнуться, — я говорю о женщине, которую ты никак не можешь забыть, даже когда ее нет рядом, потому что она так хочет или потому что так сложились обстоятельства, все равно. Я говорю о матери Джона!

Выражение лица Стива стало замкнутым, глаза колюче блеснули.

— Не пора ли отправляться к гостям, мисс Хобс?

— Стив, — услышали они крик Дэвида, — Лиз требуется твоя помощь, дружище!

— Скажи ей… — грубо начал Стив, потом перевел дыхание и продолжил ровным голосом: — Скажи ей, что я приду через пять минут.

Послышались удаляющиеся шаги Дэвида. Стив повернулся к Патриции.

— Мать Джона не имеет к этому никакого отношения. Впрочем, имеет, но…

— Патриция, Стив, все собрались! — позвал их с террасы звонкий голосок Джона.

— Черт! — выругался Стив и залпом выпил свой бренди.

— Полагаю, ты воздержишься от ругательств в присутствии своего сына? — проворковала Патриция.

— Во-первых, он не мой сын, — холодно, но не резко ответил Стив, — и, во-вторых, что, черт возьми, мне делать с тобой?

Патриция была потрясена.

— Подумайте об этом на досуге, мисс Хобс! — В улыбке Стива было что-то неприятное. — Интересно будет вас послушать после того, как мы разделаемся с гостями. Я иду, Джон! — прокричал он, выходя из комнаты.

Весь вечер Патриция провела как в тумане. Она развлекала гостей и задавала тон вечеринке. Она даже танцевала с Джоном, но Стив ее танцевать не пригласил. Весь вечер он изображал радушного хозяина, и не знающий его человек даже не мог и предположить, какой тигр-людоед скрывается под добродушной личиной.

Вездесущая Лиз не смогла удержаться от замечания по этому поводу. Правда, терпела она довольно долго и почти под конец вечеринки вынесла вердикт:

— Тебе не кажется, детка, что это ультиматум?

— Не знаю… А почему ты мне не сказала? — с трудом выдавила из себя Патриция.

— Не сказала о чем, дорогая?

— Что Джон не его сын!

Лиз пожала плечами.

— Официально — его.

— Но он же копия Стива!

— Тому есть весьма веские причины. Он тебе больше ничего не сказал?