Генерал не заметил протянутой руки.

– Садитесь, гражданин Суша, – процедил он сквозьстиснутые зубы и показал на стул у стены.

Завхоза такая встреча не очень смутила. Очевидно, он ожидалчего-то подобного.

– Мне очень приятно вас видеть, – на всякий случайповторил он, убирая руку и осторожно усаживаясь на стул. Даже проверил его напрочность, прежде чем разместил на нем свою квадратную задницу.

– А мне неприятно, – резко отрезал генерал. –Значит так, Михаил Михайлович, долго я говорить не стану. Мне нужно знать, где,когда, с кем и почему вы имели контакты. И кого пустили в лабораторию. Толькоучтите, что времени у нас совсем нет. И если вы начнете мне врать, я вас простопосажу по закону о терроризме. На целый месяц к нашим отпетым негодяям. Иобещаю, что вы проведете ровно месяц в одной камере с самым ужасныминасильниками нашей области.

– Какой ужас! – всплеснул короткими ручкамиСуша. – Что вы такое говорите? Я всегда готов помогать нашим славныморганам.

– Не сомневаюсь, – кивнул Михалев. – Кому высдавали лабораторию примерно два месяца назад? Вспомните как можно быстрее. Икак можно точнее. Кому?

– Двум студентам, – сразу ответил Суша, – ивспоминать тут нечего. Двое иностранных студентов пришли ко мне вместе сАдабашевым и попросили о помощи. Я пошел им навстречу. Что здесь плохого? Сдалим лабораторию на три дня. У нас часто просят ключи от подсобных помещений.

– Не лгите, Суша, – предупредил Михалев, уловив всловах завхоза недосказанность. – Сколько вам заплатили?

– Я не говорил, что предоставил им лабораториюбесплатно, – обиделся Михаил Михайлович, – конечно, заплатили. Ядолжен содержать все хозяйство, оплачивать труд уборщиков, дворников, чиститьэти «конюшни». И все за счет нашего скудного бюджета.

– Сколько?

– Триста долларов, – ответил Суша. – Асколько можно взять с них за несколько дней работы? Хорошая цена, мы сразудоговорились.

– И вы не контролировали, чем они тут занимались?

– А зачем? Они ученые, у них свои проблемы. Тем болеечто с ними был Роберт Надирович. Я им доверял. Они закончили работу даже наодин день раньше, сдали мне ключи. Вместо трех дней уложились в два. Всезаконно.

– Вы подписывали с ними договор?

– Нет, конечно. Какой договор? Я просто пожалел ребят ипустил.

– Вы сказали, что это были иностранцы. Из какогогосударства?

– Паспорта я у них не спрашивал, – удивилсяСуша. – За них поручился Роберт Надирович. Я считал, что это его студенты.Кажется, один был из Ирака, а второй – из Ливии, но точно не знаю. А говорилиони по-арабски, в этом я уверен. Я их язык слышал, когда в Египет ездил. Я трираза был в Египте, у нас договор был на поставку…

– Потом расскажете, – перебил его генерал. –Значит, вы считаете, что это были арабские студенты?

– Уверен. Молодые ребята. Лет по двадцать пять. Может,не студенты, а аспиранты…

Он еще продолжал говорить, когда Михалев поднял трубку ипопросил принести ему фотографии погибших. Так и сказал – «погибших». И Сушаэто услышал.

– Неужели их убили? – горестно спросил он. –Какое ужасное время! Наверное, в Ираке подозревались. Какой ужас…

– Кто такой Роберт Надирович? – задал вопросгенерал. – Он работает у вас?

– Работал, – ответил Суша. – Адабашев РобертНадирович, специалист по ядерной физике. Вы, наверное, о нем слышали. В концевосьмидесятых о нем много писали. Считали его талантливым человеком. А потом унего случились неприятности в семье. Жена от него ушла. Он начал крепко пить.Так докторскую и не защитил. И дочь его оставила. В общем, ничего путного невышло, хотя говорят, что специалист он был хороший и как преподаватель сильный.Его все студенты любили, даже студентки, хотя у него всегда был потрепанныйвид. Не следил за собой, не брился, носил какие-то свитеры. Ему ведь ужепятьдесят шесть было. Но студенты его любили, – повторил Суша.

– Где он сейчас?

– Уехал. Уволился два месяца назад. Или чуть меньше.Как раз после того, как студенты мне лабораторию сдали. Они там столько мусораоставили, мы даже убрать не успели. Они уехали, и он почти сразу же решилуехать. Через три или четыре дня. Пришел к нашему директору какой-товсколоченный, потерянный, сказал, что ему нужно срочно в Москву. Я знаю, чтоего уговаривали не ездить, но он настаивал.

– Вы знаете, к кому он уехал?

– Нет. Но у него сестра в Москве живет. Наверное, кней.

– Адрес у вас есть?

– Конечно, есть. В его личном деле. Да я сам уговаривалего не увольняться. Только недавно учебный год начался. Ну, мог бы оформить тридня за свой счет или отпуск взять. Или даже командировку, мы бы ему пробили.Никого не послушался, уволился. Сейчас работу найти очень трудно, а с егообразованием вообще невозможно.

– Почему? – заинтересовался Дронго. –Кандидат наук, физик, специалист по ядерной энергетике, хороший преподаватель…

– Кому он сейчас нужен? – цинично отозвалсяСуша. – Это в советское время были «физики» и «лирики». А теперь ни те ини другие никому не нужны. «Физики» без работы сидят, только и мечтаюткуда-нибудь за бугор свалить. А ему уже за пятьдесят. Кто его возьмет наЗападе? И нам столько физиков не нужно. Про «лириков» вообще не говорю. Где онисейчас – вся эта публика? Поэты, драматурги, критики… Кому они нужны? Зачемсейчас людям стихи? Задницу подтирать в туалете? Выпускают книжонки тиражом всто экземпляров и дарят друг другу. Смех один.

– Может, не стоит так грубо? – поморщилсяДронго. – А говорят, что в России «поэт больше, чем поэт».

– Вы меня не смешите, – возмутился Суша. –Где он теперь, этот «больше чем поэт»? В Америке сидит, в школе учителемработает, чтобы с голоду не умереть. Кому он сейчас нужен?

– Какая поразительная осведомленность, – вздохнулДронго. – Вашу бы энергию да на добрые дела. Города можно было быосвещать.

– А вы не издевайтесь, – отрезал Суша. – Воту меня сын тоже поэзию полюбил, стихи писать стал. Я ему сразу сказал: «Пиши.Хочешь, значит, пиши. Только научись стихами торговать, чтобы мог своим будущимдетям кусок хлеба купить. Ах, не можешь? Не умеешь? Ну тогда поступай наотделение менеджеров и учись торговать. Учись настоящие деньги зарабатывать, ане трепаться».

– Может, ваш сын мог стать гениальным поэтом, –заметил Дронго, – а вы сделали его торгашом.

– Всю жизнь потом меня благодарить будет, – заявилСуша. – Вы хоть одного счастливого поэта знаете? Хотя бы одного? Это у насв бывшем Советском Союзе они как сыр в масле катались. А в мире поэты никому ненужны. Кроме таких бесноватых, как они сами. И их стихи не нужны, и их книги.Вред от них один, дурацкие мысли молодым прививают. Будь голодным, но честным.Пусть твоей семье будет плохо, но ты оставайся со своими принципами. Тьфу,галиматья все это! Нет таких принципов ни у кого. Давно уже нет.