– Хватит, – прервал его Михалев. – Васпослушать, так мне надо бежать на угол продавать государственные секреты…

– Вы человек государственный. У вас другиестимулы, – возразил осторожный Михаил Михайлович.

– Какие же? – поинтересовался генерал.

– Карьеру сделать хотите. О перспективе роста думаете.В Москву мечтаете перебраться. Молодой еще, все у вас впереди. Орденов хотите,славы. Я не говорю, что это плохо, это нормально…

– И такой человек имеет отношение к науке, – кривоусмехнулся Михалев. – Ладно, Суша, хватит. Наслушались мы ваших речей.Честно скажу, противно. И гадко. Я еще проверю все ваши слова. И если выяснится,что вы хоть каким-то образом связаны с этими «студентами» и с этим вашим бывшимпреподавателем, то посажу вас на всю жизнь в самый страшный лагерь. Чтобы вы изнего никогда не вышли.

– Я, может, человек маленький, – сказалСуша, – но не дурак. Неужели вы думаете, что если бы я заподозрил их хотьв чем-нибудь, то сам бы их вам не сдал? Сразу же сдал бы, немедленно. Зачем мненеприятности от одного разложившегося типа и двух иностранцев? Кумовья они мне,что ли, или братья? Я первый к вам прибежал бы. Поэтому можете меня незапугивать, ничего вы против меня не найдете.

В кабинет внесли папку с фотографиями. Михалев бросил их настол, кивнув завхозу:

– Посмотрите.

Тот поднялся, осторожно подошел к столу, словно подозревая,что в папке может находиться змея. Открыл ее, достал из конверта фотографии,сразу уронил их на стол и брезгливо произнес:

– Какая гадость!

– Кого-нибудь из них знаете? – спросил генерал.

– Вот этот из Ливии был. – Завхоз поднял однуфотографию. – Он еще шутил, говорил, что должен вернуться к своемуКаддафи. Точно он. А второго здесь нет.

– Сейчас вас отведут в другую комнату и попытаютсясоставить фоторобот, – сообщил генерал. – Постарайтесь им помочь. Иутром из отдела кадров заберите личное дело Адабашева. Хотя нет. Будет поздно. Поезжайтепрямо сейчас. Найдете начальника отдела кадров, пусть даст нам личное деловашего бывшего преподавателя. Так будет быстрее.

– Вы не скажете мне, что с ними случилось? –поинтересовался потерянным голосом Михаил Михайлович. – Их пытали?

– У вас извращенная фантазия, Суша, – ровнымголосом отозвался генерал. – Они заболели редкой болезнью, и подозреваю,что подцепили ее в вашей лаборатории. И скажу вам больше. Если бы сегодня ночьюмы не привезли вас сюда, вполне вероятно, что уже через несколько дней вы вошлибы в оставленную лабораторию и оказались бы с похожей болезнью на больничнойкойке.

Суша отшатнулся от стола.

– Идите, – разрешил генерал, махнув рукой.

Бывший снабженец, а ныне заместитель директора похозяйственной части Михаил Михайлович Суша поспешил выйти из кабинета.

Когда он ушел, Михалев обратился к Дронго:

– Удивлены? Или вы часто сталкиваетесь с подобнымитипами?

– В последнее время все чаще и чаще, – призналсятот.

– Вот и я так, – задумчиво поделилсягенерал. – Я все время думаю, ради кого и ради чего мы рискуем? Работаем,не жалея себя, подставляемся под пули и ножи контрабандистов, ищем террористов,ловим всякую мразь. И думаю, я знаю ответ на этот вопрос. Чтобы моя дочь моглачитать стихи, которые ей нравятся, а мои внуки могли свободно жить там, где онихотят, и выбрать себе такую профессию, какую захотят.

– Получается? – полюбопытствовал Дронго.

Вместо ответа генерал поднял трубку, вызвал помощника.

– Виктор, – негромко приказал он, – вернинашу бутылку. Мы с экспертом не допили. Нам еще немного нужно принять, чтобы несойти с ума.

К утру общая ситуация несколько прояснилась. По сведениямпограничной службы, два месяца назад никто из иностранцев, похожих на АхмедаПарвиза, визы не запрашивал. Ни один гражданин Пакистана с похожими приметамине пересекал государственную границу России. Стало ясно, что могли сбытьсяхудшие опасения Дронго.

Михалев на правах хозяина сидел за столом, проводяимпровизированное совещание. Было понятно, что ситуация становится все болеекритической. Не оставалось сомнений, что пятеро умерших в Казахстане получиликритическую дозу радиации именно в Новосибирске, сначала в заброшеннойлаборатории, где груз перекладывали в другие контейнеры, а затем в порту, когдапустые бочки складировали в заброшенном сарае. Двое маляров также получили своидозы радиации в этом месте.

– У нас ничего нет, – подвел неутешительный итоггенерал Михалев. – Мы не имеем ни одной зацепки, позволяющей нам хотя быприблизительно очертить район поиска. Ясно, что отходы были в Новосибирске,понятно, что содержимое бочек тут упаковали в новые контейнеры, доставленные влабораторию. Михаил Суша опознал в одном из погибших «студента», которыйвыпросил у него лабораторию якобы для каких-то опытов.

– Вы передали в Москву адрес сестры этогопреподавателя? – вмешался Решетилов, решив, что позволил местному генералуслишком долго председательствовать на этом совещании.

– Еще четыре часа назад, – ответил Михалев. –Сейчас там ночь, поэтому операцию проведут утром.

– Кретины, – недовольно прошепталРешетилов, – теряют время. Нужно было сообщить мне, чтобы я позвонил.

– Они не хотят показывать террористам своюосведомленность, – пояснил Михалев. – Если Адабашев связан стеррористами, то лучше взять его без шума. В квартире его сестры, по нашимданным, проживают, помимо нее, двое ее детей-подростков, муж и мать мужа.Врываться глубокой ночью в такой дом было бы не совсем правильно.

– Они не понимают, что происходит, – раскипятилсяРешетилов, – счет идет на часы.

– Утром Адабашева найдут, – пообещалМихалев. – Впрочем, если хотите, можете позвонить.

– Так и сделаю, – заявил Решетилов, чтобы нетерять лица.

– Давайте разберемся с ситуацией в самом городе, –предложил Дронго, опасаясь, что спор генералов может затянуться.

– С какой ситуацией? – не понял Решетилов.

– Контейнеры привезли в город, значит, они прошлигосударственную границу, – напомнил Дронго. – Нужно проверить, когдаи каким образом они прошли пограничные и таможенные посты. Как бы неприятно вамни было это слышать, проверить это придется, и проверить быстро.

Решетилов нахмурился, ему было неприятно слышать такие словав присутствии казахстанской делегации от эксперта с непонятным статусом.Михалев согласно кивнул, хотя понимал, что все ошибки пограничников спишут наего управление.

– Это во-первых. – Дронго решил, что время длядипломатических бесед давно закончилось. – Во-вторых, хотелось бы понять,почему они отправили своих людей умирать обратно в Казахстан. Если просто длятого, чтобы избавиться от них, это одно. Но если для того, чтобы замаскироватьсеверный маршрут, – то это совсем другое. Нужно более внимательнопроанализировать путь каждого из погибших.