* * *

Улочка, к которой он подбирался, не имела своего названия. Собственно, это была и не улица даже, а так, три жилых блока с трёхзначными номерами. Нужный – номер 446 – розоватый «офицерский». По местным меркам, довольно шикарный – с балконами и высокими потолками. Вальке Савельеву не дали бы в таком квартиру и через двадцать лет службы. Но у Вальки папа – полковник и зам генерального по федеральному хранилищу.

Андрей поднялся на третий этаж и надавил на какую-то рожу в маске – у Вальки даже кнопка звонка в виде героя комиксов.

За дверью зашаркали тапки.

– И кто это? – спросил Валькин голос.

– Привет компьютерной безопасности, – сказал Андрей.

– А-а, – ответил голос, и защёлкали многочисленные замки.

Валька был с мокрыми волосами и в халате.

– Я тут совершаю процедуры, – объявил он, – пройди пока в комнату, посиди.

И уплыл упитанным пятном в сторону ванной.

Андрей прошёл в Валькин «кабинет», в котором всё было по-старому, только добавилось ещё хлама в виде картинок с котятками, статуэток обезьян и видов Таиланда. Видимо, Валькина мама снабжает.

– Я почту пока посмотрю? – крикнул Андрей.

– Давай-давай, – отозвался Валька.

Андрей плюхнулся в заскулившее компьютерное кресло и тронул мышь. На экране проступил текст, оказавшийся письмом в приёмную ОСИ «Микрон». Адресный блок начинался с фразы: «Товарищу Президенту ОСИ…», что заставляло непроизвольно улыбнуться. Неужто у них и правда есть должность «президент оси», подумал Андрей. Дичь какая.

Он уже хотел было свернуть документ, когда взгляд зацепился за слово «БЛАГОДАРНОСТЬ», набранное прописными буквами. Благодарность?

«Глубокоуважаемый Фёдор Евгеньевич, довожу до вашего сведения, что на вверенном мне участке информационной сети нашей передовой Госкорпорации оборудование работает надёжно и бесперебойно. Настроение сотрудников бодрое. Подразделения действуют слаженно. Простоев оборудования нет, загруженность порядочная. Спешу выразить Вам признательность за своевременный и …», – дальше было не дописано.

Хозяин квартиры ввалился в кабинет, громко стукнув дверью, вздыхая и возя по волосам полотенцем.

– Принять вечерком ванну – это самое то, – объявил он.

Андрей обернулся.

– Валька, это что такое? – спросил он, ткнув пальцем в экран.

– Это? – Валька выглянул у него из-за спины. – А-а, это еженедельные справочки ситуационные.

– Это так называется?

Валька покосился на него удивлённо.

– Так и называется. А что тебя цепляет?

Андрей довольно неопределённо повёл головой, как будто хотел ласково боднуть кого-то за правым плечом. Однако, поймав Валькин взгляд, он взялся за подбородок и сказал:

– Феодализм какой-то.

Савельев в ответ прищурился и после некоторой паузы покивал.

– Не зря Серёга думает, что ты засахарился, – с неудовольствием сказал он, и, махнув рукой, снова ушёл в ванную. – Вы, можно подумать, таких не писали, – пробубнил он оттуда.

– Конечно, не писали.

– Ну и зря, – крикнул Валька. – Нашёл предмет для гордости, пионер хренов. А я их каждую недельку пяток наматываю.

Он вернулся в зал, накинув на себя кофту и зябко ёжась. Отобрав у Андрея мышь, Савельев пропутешествовал по диску «D» до папки Blago и вывалил её содержимое в полноэкранный режим. Построившись муравьиными колоннами, за край белого листа уходили бесконечные вордовские файлы.

– Глубокоуважаемый Иван Сергеевич! За время с момента моего последнего письма преступной деятельности на вверенном мне участке информационной сети нашей передовой Госкорпорации не выявлено… Глубокоуважаемый Георгий Семёнович! Уважаемый Леонтий Гаврилович! – зачитывал Валька первые строчки, щёлкая то по одной, то по другой иконке. – Я ещё и пожарным пишу, кстати.

– А в кожвендиспансер?

– Да ладно тебе, – покривился Валька. – Вот будет проверка: у кого только голую жопу можно к делу приложить, жопой и приложат. Как в финуправлении сейчас. А ко мне никаких вопросов: вот и бумаги есть про то, что у нас всё время всё было хорошо.

– Только не говори, что этой тюлькой можно подстраховаться.

– Бля, Андрюха. Сколько уже лет в чиновниках – а всё как только от титьки отняли. Конечно, можно! Только такой и можно. Печать, подпись, входящее-исходящее, и все при деле во всех нужных кабинетах. Потому что если не в порядке, то почему не отреагировали? Я информировал, а они ни-ни. Самим же будет больно об этом рассказывать.

Андрей внимательно посмотрел на Вальку. Смех смехом, но Савельев может оказаться куда ближе к грустной правде, чем хотелось бы. Вспомнилась встреча с давешними жалобщиками. Наверняка ведь всё сначала в письменном виде подавали… Меня прикрывает Ирка, подумал Андрей, общается со всеми этими очировичами и прочей статс-шушерой. И, кстати, тоже, может, что-нибудь такое пишет. Надо будет спросить.

Стоило, наверное, сказать Вальке что-то извинительное. Хотя бы выводящее на невооружённый нейтралитет. Однако на ум ничего не шло. Напротив, хотелось врезать по экрану компа кулаком. И ещё себе в глаз, для ровного счёта.

Андрей вздохнул.

– Ладно, Валь, оставим. Давай по делу. Скажи, фамилия Сычёв тебе что-то говорит?

– Ты про Костю, что ли?

– Ну да, – удивлённо протянул Андрей, втайне надеявшийся, что разговор с Валькой будет ни о чём, – вроде бы так его должны звать.

Валька сдвинул брови и выпятил губу.

– Погоди. Да я же вас знакомил на прошлый Новый год.

– С ума сошёл? Не был я у тебя на прошлый Новый год. Ты вообще сейчас серьёзно?

Андрей внимательно уставился на Вальку. Так внимательно, что тот отвёл глаза.

– А чего он тебе? – растерянно спросил Валька. – Это ж, блин, вспоминать всё надо…

Андрей помолчал. А действительно, чего? Ну, спрашивали эти крысоиды, тот ещё повод, на самом деле. Просто они в такой странной связке спрашивали…

– Мне он ничего и никуда, – произнёс он, наконец. – Только, Валь, меня о нём спрашивали. Из конторы.

– Ха. Если он в вашей конторе работал, почему бы и не спросить.

– Валь, не в той конторе.

Валька, который уже готовил какую-то язвительную речь, осёкся. Он сел на стул напротив Андрея и изумлённо выпучил глаза.

– Опа, – сказал он. – И давно?

– Сразу после.

– Ага, – сказал Валька, – ага.

Так же стремительно, как сел, он вскочил со стула и стал прохаживаться по комнате. Андрей подумал, что у Вальки вид, будто он сочиняет концерт для какой-нибудь виолончели. Даже рукой вон что-то вроде размера отмахивает.