Дверь Пикузы оказалась запертой, и пришлось идти за Казанцевым обратно. Он открыл следующую дверь и пропустил Марту вперед.

– Господи, Руслан, вот не ожидала тебя здесь увидеть. Я думала, ты уже, по меньшей мере, заведуешь отделением в больнице, а ты все еще бумаги перекладываешь, – всплеснула руками Марта.

– И я тебя тоже люблю, – Хмелевский поднялся навстречу Марте.

– Не ври. Ты на это не способен.

Казанцев постоял у двери и, чувствуя неуместность своего присутствия, прикрыл за собой дверь.

* * *

Маргарита предпочитала кофе, а если и пила чай, то только индийский и ассамский – крепкий и ароматный. Антонина Семеновна никаких чаев не признавала, будь они со Шри-Ланки или с острова Ява. Настаивала и пила она только травы, собранные собственными руками, в положенные для сбора дни.

– …Листья, к примеру, надо срывать до цветения растения, тогда в них и сила сохраняется. А вот пахнущие травы, те, наоборот, надо собирать, когда они в самом своем цвету, рано утром, как только роса испарится. А еще заговоры надо знать. Они тоже разные есть.

Маргарита пила чай в комнате дежурных, слушала неспешный разговор Семеновны и думала о своем.

– И приворотные чаи есть? – улыбнулась Маргарита.

– Зелье всякое есть, а уж с чаем оно дается или в еду кладется – без разницы. Только делать этого никогда не надо. Рядом должен быть тот человек, кто по судьбе. Иначе счастья никогда не будет. А без счастья-то и жить вместе незачем.

«Вот и у меня этого счастья нет, даже без приворотной травы», – вздохнула Маргарита.

– Вы, Маргарита Сергеевна, не местная, не знаете наших легенд. Вот мы сейчас, к примеру, занимаем только небольшую часть усадьбы купца Нечаева, – вернулась к прерванному разговору Антонина Семеновна и спрятала в тумбу полотняный мешочек с душистыми травами.

– Так вот, говорят, у этого купца случилась любовь с молодой горничной. Кто кого сильнее любил, купец горничную или горничная купца, – неизвестно. Только жена, узнав о страсти своего мужа, мириться с этим не стала. Однажды, когда купец куда-то уехал, отправила она горничную в подвал за соленьем, да и заперла ее там. А подвал-то глубокий. Выходит, кричи – не кричи, а все равно никто не услышит. Купец погоревал, погоревал, решив, что молодая любовница сбежала от него, и успокоился. Да только осенью, когда стали подвал к зиме готовить, дворовые рабочие и нашли ее бедняжку. Умерла голодной смертью. И с тех пор как ее схоронили, и стал появляться ее призрак. Ходит, говорят, по дому, ищет барина.

Последние слова Семеновна проговорила совсем тихо и прислушалась.

– Так и ходит все время?

– По слухам, так последний раз призрак видели деникинцы.

– Ого! – не удержалась Маргарита. – Когда ж это было?

– Маргарита Сергеевна, – укоризненно кивнула головой Степановна, – вот вам, молодежи, все смешно. Я ведь тоже не верила, думала, покойная прабабка сказки рассказывала, а когда сама увидела, чуть не обомлела.

– Верю я вам, верю, – утвердительно кивнула головой Маргарита.

– Когда деникинцы город захватили, так штаб расположился в особняке. А ночью дежурный обход делал и увидел, как из подвала поднялось светлое облако и медленно направилось на второй этаж. Точь-в-точь как теперь. Он со страху возьми да и выстрели в него, а пуля рикошетом отлетела и прямо ему в сердце. Вот так. И больше с тех пор никто не видел призрака. А теперь опять… ходит. Не к добру это.

– Антонина Семеновна, все дежурные знают эту легенду?

– Да ее весь город знает. Только это вовсе не легенда, – упорно стояла на своем Семеновна.

– Значит, в ближайшее время колледжу новых дежурных не найти, – сделала вывод Пикуза.

– Да кто ж сюда добровольно пойдет-то, когда такое творится?

– Может, надо дежурить вдвоем, чтобы не так страшно было? – спросила Пикуза и тут же себя одернула.

Она представила, с каким выражением лица на нее посмотрит Казанцев и как улыбнется, услышав ее предложение. И будет прав.

– Дело ведь не в количестве дежурных. Проблему этим не решить, пока призрак сам не успокоится.

– А он может успокоиться?

– Вот! – многозначительно проговорила Семеновна. – Говорят, что призрака можно изгнать из дома, в котором он живет. Для этого надо сделать так, чтобы он наткнулся на какую-нибудь преграду.

– То есть, попросту говоря, его надо напугать? – Маргарита еле подавила смех.

– Да. И я это сделала. Если вы никуда не спешите, то скоро все своими глазами увидите.

– Ладно, – согласилась Пикуза и посмотрела на часы.

– Вам еще чаю налить?

– Налейте.

«Если Казанцев пришел в гости, то посидит от силы час. Ну, пусть два, и уйдет. Как ни крути, а с привидением мне придется встретиться», – вздохнула Маргарита.

Пить третью чашку чаю, даже такого вкусного и полезного, какой готовила Антонина Семеновна, Маргарите не хотелось. Больше всего ей хотелось домой. Хотелось принять душ, надеть старый махровый халат, усесться с ногами в кресле и слушать наставления Марты. «Все так и было бы, если бы Марта не пригласила в гости Казанцева. Вот теперь пусть сама и развлекает этого хама, а у меня дела куда важнее гостей. У меня на повестке дня, вернее вечера, выдворение призрака из колледжа. Когда об этом расскажу Марте, она скажет, что мне пора уезжать, пока я окончательно здесь не свихнулась. Если бы дома меня ждал Руслан, я ни за что не слушала бы этот бред, не делала бы вид, что верю во всю эту чушь, и готовила бы ему ужин. Господи, чем же я провинилась пред тобой, что нет у меня ничего светлого в этой жизни? Кто я? Чем занимаюсь здесь? Кому я нужна, кроме Марты?»

Маргарите стало жаль себя так, что слезы навернулись на глаза. «Господи, прости меня. Ты мне дал все: здоровье, ум, у меня есть Марта, есть работа. А я все жалуюсь тебе на жизнь. А если это план у тебя такой, а без этого плана я бы не родилась на этот свет». Она еще успела подумать, что Марта говорила: если женщина занимается любимым делом, то она не стареет и…

В коридоре послышался шум, совсем не похож на тот, что описывала Семеновна. Он был не протяжный и тихий, а нарастающий. Ведро со стуком катилось по ступенькам, а вслед за ним что-то тяжелое и грузное ухнуло прямо под их дверью. Потом все вмиг стихло, и Маргарита услышала профессионально оформленный мат.

– Вот! Я же говорила, – торжественно сказала Семеновна и живо, забыв о возрасте, выскочила в коридор и включила свет.

И тогда Маргарита поняла одно – лучше бы Семеновна никогда не включала свет, лучше бы они затаились и просидели в подсобке до утра. Марк Казанцев лежал под лестницей, рядом с примятым ведром.

– Марк Дмитриевич, – прошептала Семеновна и бросилась к директору. – Вы как? Живы?

– Не трогайте меня!