привели к тому, что церковь наконец-то открыто заявила о своем праве на решение, в том числе и юридическое, религиозных вопросов и вопросов, касающихся внутренней организации церкви, отняв это право у светских властей. Это стало толчком к активному развитию канонического права. В то же время и светская власть начала осознавать, что надо обеспечивать свою независимость от церкви, и не на основе каких-то обычаев, а четкими недвусмысленными законами.

Немного о Генрихе IV

Думаю, у тех, кто раньше никогда не интересовался императором Генрихом IV, эта история могла вызывать к нему сочувствие. Поэтому стоит сказать о нем несколько слов, тем более что он имеет некоторое отношение к истории России.

Как писал хронист Бруно из Магдебурга[38], император с юности «ходил по обрывам вожделений, как немысленные конь и лошак, и он, который был королём многих народов, воздвиг в себе трон похоти, царице всех пороков. Он имел по две и по три наложницы сразу. Но, не довольствуясь ими, он когда слышал, что у кого-то есть молодая и красивая дочь или жена, то, если не мог ее соблазнить, приказывал приводить к себе силой».

Со своей женой Бертой Генрих не ладил, даже пытался развестись, но папа не разрешил. Тогда он, видимо из чувства долга, сделал ей пятерых детей, после чего снова попытался развестись. По рассказу Бруно, Генрих пытался подтолкнуть ее к измене, чтобы потом избавиться от нее на этом основании. Но королева обо всем догадалась, сделала вид, что согласна на свидание с красивым придворным, а когда Генрих явился, чтобы застукать их, притворилась, что в темноте приняла его за того самого придворного и велела избить за попытку домогательств.

Но в конце концов Генрих IV Берту пережил и женился снова – на Евпраксии Всеволодовне, внучке Ярослава Мудрого.

Ничего хорошего ей этот брак не принес. То ли она не оправдала каких-то надежд Генриха, то ли сказалась общая испорченность его натуры, то ли были правы те, кто говорил, что он входил в секту николаитов, практиковавшую оргии, но в 1093 году Евпраксия бежала в Рим, где на церковном соборе свидетельствовала против мужа, обвинив его в принуждении к супружеским изменам, в частности к сексуальным отношениям с его старшим сыном Конрадом, сыном Берты. А также обвинила Генриха в оргиях и сатанизме. Новый папа Урбан II признал ее жалобы справедливыми, отпустил ей грехи, а Генриха тогда в очередной раз отлучили от церкви, что, впрочем, его опять нисколько не исправило.

Церковный суд

Профессор Ричард Фраэр, преподаватель права и специалист по средневековой юриспруденции, в своей статье о теоретическом обосновании нового уголовного права высокого Средневековья пишет, что «церковные лидеры сочли за лучшее оставить месть Богу; церковь предпочла сосредоточиться на покаянии за неправедные поступки… Возмездие противоречило духу Нового Завета», но «хотя латинская церковь отвергла римское определение целей уголовного судопроизводства, церковные лидеры сохранили формы римской обвинительной процедуры».

Более того, папы старались следить за тем, чтобы в церковных судах строго соблюдали форму римского процесса. В условиях того бардака, который представляло собой европейское право и судопроизводство раннего и начала высокого Средневековья, церковь, следуя римской правовой процедуре, сохраняла для себя нишу, в которой царили относительный порядок и единообразие. Духовенство было подсудно только церковному суду, который не зависел от местных законов и правовых норм. А «римский обвинительный процесс, сохраненный западной церковью, – как пишет Ричард Фраэр, – включал строгий закон доказывания и строгое требование надлежащей правовой процедуры, что чрезвычайно затрудняло успешное судебное преследование по уголовным делам. Эта процессуальная форма защищала духовенство от любых обвинений в преступлениях, кроме самых обоснованных».

Какое-то время это всех более-менее устраивало. Церковь так защищала себя и своих служителей, тем более что терпимость и мягкие наказания в виде покаяний соответствовали религиозной доктрине. А светские власти мирились с тем, что духовенство вне их юрисдикции, соглашаясь, что Богу – Богово, а кесарю – кесарево.

Декрет Грациана

Около 1140 года произошло событие, огромную значимость которого в тот момент, конечно, никто не смог бы оценить по достоинству. Некто Грациан написал трактат, который озаглавил Concordantia discordantum canonum («Согласование несогласованных канонов»). По сути это была огромная трудоемкая компиляция из четырех тысяч текстов, охватывающих весь спектр юридических отношений внутри церкви: источники права, назначения и полномочия черного и белого духовенства, процессуальные нормы в церковных делах, наказания за преступления, санкции религиозного характера, юридическое значение церковных таинств и т. д.

Проверка на импотенцию. Декрет Грациана. Миниатюра. XIII век

В этот трактат вошли отрывки из Священного Писания, сотни отрывков из пастырских трудов Отцов Церкви, в частности Блаженного Августина и святого Исидора Севильского, отрывки из Апостольских правил, решения церковных соборов и синодов, папские указы, фрагменты литургических книг, Liber Diurnus[39], а также светские законы – тексты римского права (в том числе отрывки из Кодексов Феодосия и Юстиниана), отрывки из Вестготской правды и других варварских правд, меровингские и каролингские капитулярии, церковные постановления германских императоров Генриха I Птицелова и Оттона I. Причем в основном трактат состоял из конкретных судебных дел и правовых казусов – абстрактно сформулированные нормы права там встречаются редко. В дальнейшем этот монументальный труд стал широко известен под названием «Декрет Грациана».

Декреты Григория IX с комментариями Бернарда Пармского. Ок. 1290

Кто такой был сам Грациан, на самом деле никто не знает. Традиционно считается, что его звали то ли Джованни, то ли Франческо, он жил в Болонье, был монахом-правоведом и преподавал в Болонском университете. Но все попытки как-то связать автора Декрета с каким-нибудь конкретным историческим лицом до сих пор ни к чему не привели. Практически единственное, о чем можно сказать довольно уверенно, так это что Грациан был действительно профессором права в Болонском университете – самая первая версия Декрета, которую называют Gratian 1, явно создавалась как личный учительский учебник по каноническому праву – так сказать, пособие для ведения преподавательской деятельности. Потом его еще дописывали и переписывали, сначала сам Грациан, затем его последователи (к работе приложили руку около 200 юристов), и из простого учебника Декрет превратился в полноценный свод канонического права Римской католической церкви, использовавшийся до 1917 года.

В чем была ценность Декрета Грациана? Прежде всего, разумеется, уже в том, что Грациан систематизировал церковные источники по праву за тысячу с лишним лет и даже больше