титул княжича по необходимости, потому что у Дома должен быть наследник. Ксан примет венец князя, но только если брат так и не вернется до истечения года со смерти отца. Но Ксай обещал вернуться. И Ксантар тянул время, пусть это и давалось все тяжелее.

Сегодня он потревожил покой матушки не просто так. Слишком много странного происходило в последнее время. Все больше создавалось ощущение, что проблемы ему кто-то создает намеренно.

– Ты же не просто так пришел, да? – через силу улыбнулась княгиня и приложила руку сына к своей щеке.

Ксан чуть виновато кивнул и рассказал о визите графов, о непонятном присутствии на встрече дяди и о желании съездить на спорные земли. Рассказал и о своих выводах и подозрениях.

– Ты там не бывал?

– Нет, мам, портал не смогу поставить, – с сожалением покачал головой Ксан.

– Они ведь обратно поехали верхом? – уточнила Илирана. – Тогда бери сокола и лети с Вестаном. Поговори с пастухами и баронами. Еще не хватало, чтобы эти двое приехали и замели следы. Какие бы цели они ни преследовали. Что-то еще случилось, пока я тут валяюсь?

– Отбили еще одну атаку демонов. На востоке, в графстве Эскаль. Без жертв. И агатаров не было, только демоны. И у меня еще один вызов. Через три недели, – поморщился Ксантар.

– Вызов. Не нравятся они мне. Попроси Конала, пусть понаблюдает за зрителями.

– Зачем? – не понял Ксан.

– Пока только предчувствие, сын. Пусть посмотрит.

– Хорошо. Мам. Тогда я полетел. А пока пусть Конал понаблюдает за тобой.

– Я скоро встану. Дел много, да и по девочкам соскучилась.

– Мералия все рвется к тебе, – улыбнулся Ксантар.

– Не надо ей видеть меня такой. Хочу, чтобы она запомнила маму сильной. Отправляйся уже, милый.

Глава 7

Прохожие на него косились с удивлением – он шел по залитым ярким солнцем улицам в мокром плаще и оставлял влажные следы – но никто не рисковал усмехнуться или открыто посочувствовать. Еще бы, смеяться над кэтасом опасно для жизни независимо от статуса. Не важно, по какой причине, из прихоти или по приказу, он причинит вред дракону, хозяин за него даже не извинится, не поможет семье жертвы. Жаловаться бесполезно – кэтасы слишком высоко ценились, чтобы жертвовать ими пусть и ради сородича, но из низшей касты. При этом мало кто знал, что страшные слухи о кэтасах распускали намеренно – так удобнее держать чернь в повиновении.

Ксайрон шел по улице мимо аккуратных домиков с покатыми крышами, покрытыми черепицей, по форме похожей на драконью чешую, мимо шумной рыночной площади в правительственный квартал. Здесь домики сменились особняками знати, проще говоря, все здесь принадлежало многочисленным членам Семьи Спракс. Если в городе дома прилегали друг к другу стенами, а двери выходили сразу на дорогу, особняки утопали в зелени садов и лужаек, дворец главы Семьи окружала аллея с пышными кустами и деревьями.

К одному из особняков, самому большому, в четыре этажа, и шел Ксайрон. Магистр Спракс приказал его выстроить специально для своей дочери Ингрид, когда она получила титул маркизы из рук императора. Еще бы, она его гордость, его наследница, нечета остальным отпрыскам-охламонам. Разве что юный Иомхар еще на что-то годится, остальные предпочитают прожигать жизнь на вечеринках и в прочих развлечениях – цели их бога и власть над вселенной им интересны едва ли.

Стража на главных воротах пропустила кэтаса молча, солдаты только кивнули. Гравийная дорожка между кустов в форме животных и геометрических фигур, созданных волшбой садовников, вывела его к парадному входу. Если в городе Ксай и Рони еще переговаривались и повторяли план действий, то сейчас княжич предпочел отойти на второй план, чтобы звучали только мысли кэтаса.

В огромном холле из белого мрамора к нему подбежал лакей со словами, что сейчас доложит ее сиятельству. Но Рони небрежно оттолкнул его, да так, что бедняга поскользнулся и шлепнулся на пятую точку, и, не останавливаясь, направился на второй этаж в кабинет маркизы Ингрид. У него и тени сомнения не возникло, что сейчас она там. Она всегда в это время там, если в городе, сидит над важными бумажками.

Охранник перед дверью в кабинет посмел заступить кэтасу дорогу и отлетел в сторону с дырой в груди. Рони поправил поясную сумку с запасом «драконьей крови», и вошел внутрь. Все же почти с ноги, с мрачной усмешкой отметил он.

Вдоль стен стояли шкафы, плотно забитые книгами и папками с документами. Где-то там хранился запас «крови», один из двух, второй Ингрид прятала в спальне. Но сначала она сама. И надо спешить – Ксай заметил псионический импульс, оставалось гадать, кого маркиза позвала, хорошо, если только стражу, а то и…

– Ты пачкаешь дорогой ковер, – с показным равнодушием заметила Ингрид и отложила перо, откинулась на спинку кресла в якобы расслабленной позе. – И ты поздно.

Солнце светило ей в спину через широкое окно, от чего казалось, что это не медные волосы, а пожар на голове маркизы.

– Я выполнил твой приказ, – Рони не дошел до огромного рабочего стола трех метров, как и положено, и упал на одно колено. Замечание о ковре и обращение «хозяйка» он опустил намеренно. Как намеренно не убирал Кэтас. И так же намеренно он покачивался и тяжело дышал, сжимая и разжимая кулаки.

– Встань. Мне нужны доказательства, доклада из Танстида еще не приходило, – повелительным тоном заявила она.

– Мне нужна «кровь», – намеренно более хриплым, чем есть на самом деле, голосом ответил Рони, как они с Ксаем и репетировали по дороге.

– Сначала доказательства, Рони, мой мальчик, – опасно-нежно пропела маркиза.

С тихим стоном, всем видом показывая, насколько ему плохо, кэтас поднялся и достал из ножен на правом бедре окровавленный кинжал. Неверной походкой он подошел к столу и бросил оружие прямо на лист, исписанный аккуратным почерком маркизы.

– Ты совсем обнаглел?! – она вскочила с кресла и возмущенно уперлась кулачками в стол, карие глаза яростно сверлили его лицо, крылья благородного носа трепетали в такт с дыханием.

– Мне нужна «кровь», – повторил Рони. Нужно торопиться, но нельзя выходить из роли, слишком опасный перед ним противник.

– Ты сам виноват. Управился бы быстрее, не пришлось бы сейчас клянчить, – Ингрид взяла кинжал и пошла к чаше имен.

Так она называла широкий таз