из золота в углу кабинета. Ничего волшебного в нем не было, просто вода упрощала работу с комбинацией магии Имени и Крови.

Сейчас она поймет, что кровь принадлежит не Моргане, и комедия закончится. Нужно спешить, пока на зов хозяйки никто не явился. Это поняли оба, Ксай и Рони.

В три шага Рони оказался за спиной Ингрид.

Короткий замах. Коготь на левой руке стремится к боку маркизы. Воздушный щит и неожиданный полет назад. Рони приземляется на стол и с рычанием бросается обратно к Ингрид. Та уже повернулась, взяла кинжал обратным хватом. У Ксая свое мнение, но он молчит и ждет. Дождался. Псионический удар – такой же ответ. И победная усмешка сползает лица драконицы.

– Не ожидала, да? – довольно ухмыляется Рони и едва заметно двигает пальцами правой руки, скрывая удивление от вмешательства Ксая.

Кровь с кинжала устремляется к горлу Ингрид, успевает оцарапать и тут же опадает бурыми хлопьями на дорогой ковер и платье, нейтрализованное ей. Кэтас сразу отправляет следом острую ледышку. И она снежинками опадает под напором теплого воздуха. И снова атака льдом, снова неудача. И еще, и еще. А сам подходит ближе. Шаг. Еще шаг. Ксай понимает замысел – не дать времени сконцентрироваться, не позволить произнести заклинание магии имени – но ведь можно иначе. Изящнее, проще. Ну что же он, почему не пользуется иллюзиями?! Нельзя перехватывать инициативу – малейшая заминка и они труп, один на двоих.

Подошел. Коготь звякнул о кинжал. Удар, блок, удар – тут Ксай точно не советчик, у Рони опыта больше, он же ждет ментальных ударов. Только Ингрид не до них, хоть она и хороша. Как же хочется обернуться – подмога должна прибыть вот-вот.

Коготь вошел под диафрагму маркизы снизу вверх и продвинулся дальше под ребрами. Время замерло. Ее рот открылся в немом крике. Скупое движение рукой, и коготь разрывает сердце. Тело с чавканьем сползает с когтя. Что за холод слева?..

Опустили глаза. Из бока столь же медленно выходит кинжал. Мерзость…

Какая странная реакция. Больно, кровь течет, так почему же он так спокоен – не стонет, не оседает от слабости на пол?.. Рони привычен к ранениям, понимает Ксай, тело привычно. В памяти всплыли многочисленные шрамы на руках, ногах, торсе. Кажется, Рони воспринимает их как неотъемлемую часть работы. Тогда и ему не стоит паниковать и отвлекать их обоих от побега.

К удивлению Ксая Рони пошел не к выходу и не к окну, а к одному из шкафов, по дороге ощупывая драгоценную сумку на поясе. «Драконья кровь», понял он, но…

«Зачем? У нас кристаллов на несколько месяцев. Надо уходить,» – воскликнул Ксай. Пока он не пытался перехватить тело в надежде образумить свое второе я.

«Успеем,» – услышал он самоуверенный ответ, в то время как руки уже доставали шкатулку, полную алых кристаллов. Их здесь лежало несколько сотен – запас на годы. Рони хватал их горстями и поспешно пихал в сумку. Увы, шкатулка слишком большая, взять ее он не мог.

– Что?! Нет! Ко мне! – раздался знакомый голос от дверей, когда в шкатулке оставалась примерно половина.

Рони тут же забыл про нее и начал отступать к окну, закрывая на ходу сумку. Все это время он не убирал коготь, красный от крови драконицы, даже не вытер в спешке. Теперь же выставил его перед собой и мрачно усмехнулся вошедшему.

Ратик, рыжий приятель и вечный соперник Рони. Ксайрат, друг и ринтей, член стаи Ксайрона. Невысокий и изящный, он резко перестал расти после семнадцати лет, хотя до этого считался чуть не самым высоким на потоке, лицо скуластое с чуть вздернутым носом и хитрыми карими глазами, с ямочкой на подбородке и самодовольной ухмылкой. Последнюю вызывала рана на боку Ксайрона. С самого начала обучения Рони превосходил его, пусть и не сильно, так неужели теперь Ратик рассчитывает победить? Рони попятился… Неужели тоже так думает, встревожился Ксай? Не хочет убивать, вспомнил он с сожалением.

– Рони, нет, как ты мог, ай-яй-яй, – с издевкой произнес Ратик. Из наруча на левой руке с тихим шелестом вышло лезвие и загнулось в коготь Кэтас.

– Просто дай мне уйти, – тихо сказал Рони, продолжая пятиться к окну.

– После того, что ты натворил? Нет-нет. Не знаю, что на тебя нашло, но упускать тебя я не собираюсь.

– Ты ненавидел ее не меньше моего. Пожалуй, даже больше. И теперь собираешься мстить?

– Не-ет, не мстить, – издевательски хохотнул Ратик. – Выслуживаться перед новым хозяином. Преподнесу твою голову и попаду к магистру.

– Может, уйдешь со мной? Как на счет свободы? – предпринял Рони последнюю, как понял Ксай, попытку.

– Что мне там делать? – искренне удивился рыжий. – Вечно скрываться и как-то добывать «кровь»? Жалкое существование. Нет уж. Тут я получу все, чего хочу. Уверен, магистр оценит меня, увидит то, чего не видела она, – кивнул он на тело в углу.

– Как знаешь, приятель, – Рони уже достаточно близко подошел к окну к этому моменту.

Он собрал в стрелу кровь Ингрид с лезвия когтя и запустил в Ратика. Дожидаться результата не стал и выпрыгнул в окно. Правое плечо обожгло разрядом молнии – рука тут же онемела. Сквозь звон стекла донесся крик боли из комнаты и голоса стражников. Ксай ощутил страх Рони, растерянность и мгновенно перехватил контроль над телом. Кэтас сам поспешил ретироваться.

На глазах у изумленной стражи его тело в полете окутал густой туман, из которого через секунду вылетел снежный барс, вывернулся в полете и приземлился на три лапы – переднюю правую он болезненно поджимал. Барс тут же бросился в ближайшие кусты, а оттуда к забору, пока стража не пришла в себя, снова укрылся туманом и выскочил человеком. Он с трудом подтянулся на заборе. Стражники пришли в себя и побежали ловить, другие запускали заклинания воды, огня, молнии, полетело несколько сгустков тьмы. Заклинания били в цель и проходили мимо под обескураженные возгласы, но беглец все же застыл на верхушке забора.

С довольной усмешкой Ксай наблюдал за сценой из-за угла особняка, но долго наслаждаться зрелищем и держать активной иллюзию не мог. Как только первые стражники поднялись к «телу», он развеял заклинание и, с усилием подтянувшись на одной руке, перемахнул через забор незамеченным.

За время посещения особняка плащ успел высохнуть. Ксай завернулся в него плотнее, чтобы не обращать на себя внимания ни раной на