** «Por una cabeza» — популярное танго, песня, написанная в 1935 году Карлосом Гарделем и Альфредо Ле Пера. В переводе с испанского означает «Потерявший голову».

Глава 7. «ПОЦЕЛУЙ»

СЕЛЕНА

Открываю глаза от будильника на телефоне. Понимаю, что так и заснула на диване. Телевизор продолжает работать, мелькают новости и я, подняв пульт с пола, выключаю его. «Нужно принять душ!». Бреду в ванну, привожу себя в прядок и завтракаю. Сегодня воскресенье и я обещала приехать к родителям на обед. Моя старшая сестра Габи с мужем и детьми тоже должны приехать. На часах уже 11:30 и я собираюсь в дорогу. Родители живут за городом, поэтому нужно поторопиться, чтобы успеть к обеду. Уже выходя из квартиры, застаю у дверей курьера, который доставляет мне букет красивых розово-белых пионов с запиской «Прости за испорченный вечер. А.Х». Вздыхаю, ставлю его на стол и уезжаю.

Вечером возвращаюсь в Лондон. Настроение улучшилось. Дома у родителей, где я выросла и провела самые беззаботные годы, мне всегда становилось лучше. Уютно, тепло, вкусный домашний обед, мамины пироги, маленькие племянники. Мы с ними бегали в саду по газону, играли в футбол и тискали маленьких лабрадоров. «Господи, как же давно я так не веселилась! Как в детстве!» Вспоминаю о завтрашней встрече и снова становится на душе тяжело. Мало того, что завтра знакомство с Джеком Картером, так ещё видеть Алекса, а разговаривать с ним вообще нет желания. Вспоминаю его взгляд и как он просил дать ему шанс. «К чёрту! Не хочу! Такие как он, неисправимые кобели, не стоят шанса», — со злостью думаю я. Если он до тридцати не повзрослел, то так и будет гулять всю жизнь. Я понимаю, что Алекс не виноват в том, что Роберт Дэшвил — гавнюк, но почему-то ужасно злюсь на него из-за той блондинки, которая липла к нему, из-за его репутации бабника. Всё это ужасно бесит меня. Бесит, что он такой очаровательный и сексуальный, и что он мне начинает нравиться. «Если так пойдёт, уволюсь!»

Захожу домой, ставлю пакеты с продуктами на стол и смотрю в смартфон.

Сообщение от Джеймса: эй, как вчера повеселилась?

Я: не очень

Джеймс: всё же было хорошо.

Я: да, пока один урод не испортил мне настроение.

Джеймс: хочешь поговорить?

Я: лазанью будешь?

Джеймс: ещё бы! + смайлик со слюнками.

Я: тогда жду тебя.

Джеймс: уже мчусь.

Улыбаюсь, мне очень нужна сейчас поддержка друга. Мы любим готовить вместе и болтать. У Джеймса всегда получается поднять мне настроение. Подруг у меня никогда не было, не считая начальной и средней школы. А потом, как только парни стали обращать на меня внимание, все подруги сами куда-то испарились. Джеймс заменяет мне всех, даже со старшей сестрой Габи и мамой я никогда не была так близка. Только с ним я могу поделиться своими переживаниями. И про историю моего первого любовного опыта на первом курсе только он знает.

Включаю сборник танцевальной музыки и начинаю готовить. Когда приезжает Джеймс, я уже приготовила бешамель и приступаю к болоньезе. Собираем с ним лазанью и ставим в духовку. Сидим на диване в гостиной и потягиваем вино, которое он принёс.

— Ну, так что случилось?

Рассказываю вчерашнюю ситуацию. Джеймс молчит с помрачневшим лицом.

— Он пожалеет, — загадочно сжав зубы, бормочет он.

— Что?

— Не бери в голову, — после паузы добавляет. — Ты знаешь, этот Роберт говнюк какого ещё поискать. Считает, что всё и всех можно купить в этой жизни, поэтому и ведёт себя так. Его все недолюбливают. А что твой Хардфорд?

— Что? Врезал ему. Извинялся. Цветы вон прислал. Просит дать шанс, — улыбнувшись, добавляю: — Но я решила, что хватит с меня. Сразу не стоило соглашаться на свидания с ним. Как дура, повелась на его очарование.

— Ого, подруга, значит, он точно тебя зацепил. Ты обычно сразу всех отшиваешь, — смеётся Джеймс, обнимая рукой за плечо.

— Неправда, — улыбаюсь я. — За последние полтора года я аж пяти парням давала шанс. Никто из них не дотянул даже до месяца свиданий, а два вообще после третьего слились, — смеюсь я.

— Кстати, смотри, — Джеймс берёт смартфон и скидывает мне сообщение.

На скрин-шоте с какого-то сайта про богатых и известных фото с вечеринки, на котором мы с Джеймсом в обнимку танцуем танго. И заголовок: «Наследник известной империи наконец-то показал свою девушку! Кто она эта таинственная незнакомка, которая так страстно танцует танго с Джеймсом Сазерлендом? И бла-бла-бла…»

«Твою ж…! Только этого мне не хватало!» — ругаюсь про себя, закатываю глаза и смотрю на Джеймса.

— Представил?! Они издеваются? Один танец и пять минут посидели за одним столиком?! Вот журналюги выкручивают! — возмущаюсь я. — Добьешься от них опровержения и всё.

— Мама жаждет с тобой познакомиться, — улыбается он.

Я на него пристально смотрю. Джеймс становится серьёзным и заправляет мой локон волос за ушко.

— Сэл, ты знаешь как я к тебе отношусь. Мы понимаем друг друга с полуслова, и я знаю, что никогда не встречу такую же как…

— Нет, Джеймс, мы с тобой уже говорили на эту тему, — в страхе от последующих слов перебиваю его я. — Одно дело в университете перед сокурсниками прикидываться, другое в жизни, — возмущаюсь я. — Я не хочу погрязнуть в обмане перед родными и… и… вообще всеми. Тем более, ты всегда на виду. Вот, пожалуйста, доказательство, — показываю на телефон. — Потом не выпутаешься из этой лжи никогда!

Джеймс задумчиво смотрит на меня. Отводит взгляд, играя желваками.

— Это не жизнь, Джеймс, я так не смогу. Ты же знаешь, для меня не приемлемы свободные отношения в браке.

Опустив голову, он допивает вино и тихо говорит:

— Прости, Сэл. Я дурак! Ты достойна большего, достойна любви, а не того, что я тебе могу дать.

Я смотрю на него обиженно, а потом отворачиваюсь. Он толкает меня плечом:

— Извини. Я больше не буду об этом. Мир?

— Мир, — отвечаю я.

— Обещаю, больше не говорить об этом, — он обнимает меня рукой, прижимает к себе и целует в висок.

Понедельник 8:30.

Сегодня я снова надела своё белое платье с квадратным вырезом. Еду на работу. Паркуюсь, достаю с заднего сиденья портфель и бумажный пакет с коробкой. Захожу в офис.

— Оливия, доброе утро!

— Доброе утро, Селена! — улыбается она.

Подхожу к стойке Джинни и ставлю на неё пакет.

— Привет, Джинни!

— Привет!

— Передай это Алексу Хардфорду, когда он вернётся, — говорю я и захожу в свой кабинет.

У него в