чаще случались заморозки и дворники устали каждый день выгребать с территории листья. Мне вдруг вспомнилась прошлая осень, точно такая же, как и сейчас. А вот я тогда была другая. Как обстоятельства меняют людей, – подумалось мне. Но что-то было нужно отвечать. Пауза слишком затянулась.

– Андрей Петрович, я согласна.

Было видно, что он обрадовался. Раскрыл папку, лежащую на столе, достал оттуда документ и протянул его мне.

– На, что называется, ознакомься и подпиши.

Я внимательно прочла документ:

– Два года?

– А что тебя не устраивает, Серебрянская?

– Но…. Я думала….

– Знаю, о чем ты думала, – он сложил руки замком. – Ты же понимаешь, что по твоей статье, с отягчающими обстоятельствами, меньше, чем через две трети срока тебе все равно УДО не светит.

– Я надеялась….

– На меня ты надеялась, тоже знаю. И я сделаю все от меня зависящее. Подготовлю все документы вовремя. Обещаю.

– Давайте ручку.

Он протянул. Подождал, когда пробегусь еще раз взглядом по документу и поставлю подпись.

– День тебе даю на сборы. Завтра утром выезд. Все поняла?

– Все.

– Ну и ладно.

В голосе подполковника звучало удовлетворение.

***

– Белла, завтра групповой заезд. Семь человек. Все номера «Люкс», – голова Дарьи Петровны исчезла из дверного проема. Значит нужно идти еще раз проверить все ли в порядке.

Вот уже четыре месяца, как я уехала из колонии поселения. Конечно, этому способствовали обстоятельства, но думаю, что мой начальник, уже давно все это задумал. Только сначала присматривался ко мне, что я за птица такая, а потом, после ряда случившихся событий, решил больше не откладывать дела в долгий ящик.

Суд над Хорьком состоялся. В ходе следствия была выявлена его подельница и наводчица. Ей оказалась Наталья, моя соседка по комнате. Это она руководила убийцей, а связь они держали по телефону. Наташка была в курсе всех моих передвижений. Она же имела возможность получить информацию о любом человеке, отбывающем наказание в колонии. Выяснилось, что единственная, кто знал о Риткиной аллергии, тоже она и именно она подлила в салат кунжутное масло. Лишь случайность не позволила Ритке умереть. Впрочем, со мной у них тоже вышла осечка.

Но самое главное в этой истории – кто заказчик? Ну не было у Наташки мотива убивать нас троих. Этот мотив был у одного человека – Ирки. Только у следствия не нашлось ни одной более менее весомой зацепки против нее. Шестакова оказалась им не по зубам. У этой бестии отыскались «высокие» покровители, богатые и влиятельные люди из криминального мира. Она сама была родом оттуда, избалованная безнаказанностью и вседозволенностью племянница какого-то криминального авторитета. А Наташка молчала. И Хорек тоже молчал. Преступление их было доказано, но они не признали свою вину, видимо знали, что иначе попав на Зону, никогда оттуда не выйдут.

– Ну не могу я тебя здесь защитить, Серебрянская, – сказал мне подполковник, после выписки из больницы. – Не факт, что Шестакова успокоилась. А у тебя еще и половина срока не кончилась, – и предложил подписать контракт.

База отдыха с нескучным названием «Охотники на привале» была организована предприимчивым подполковником еще пять лет назад и находилась в сорока километрах от цивилизации – ближайшего населенного пункта, в живописном месте, на берегу реки в чаще березово-осиновой рощи.

Место, на удивление, оказалось довольно популярным и никогда, за очень редким исключением, база не пустовала: не зимой, не летом. Некоторые любители охоты и рыбалки бронировали номера за полгода. Многие из них – постоянные клиенты, по большей части имели отношение к определенным структурам, но бывала и богема, непонятно каким образом залетавшая в эти глухие места.

Но вот что мне здесь сразу понравилось, это порядок. Управляющая базой, родная сестра подполковника, держала хозяйство в своих мягких, но цепких ручках и не допускала разгильдяйства со стороны обслуживающего персонала, который набирался из отбывающих наказание и заслуживших доверие Петровича «колонистов».

По правилам, всем, кто жил, либо работал не на территории колонии, полагалось раз в месяц отмечаться. Но имея в работодателях, хоть и номинально, самого начальника, в этом отпадала необходимость. Огромным и единственным минусом было то, что свидания здесь разрешались намного реже. Зато платили больше. К тому же, приезжать ко мне на свидания было практически некому.

Часы показывали семь утра. Не спеша я привела себя в порядок, убрала постель и, закрыв дверь своей комнаты на ключ, спустилась в общую гостиную выпить чашку горячего кофе. В кухонной зоне уже хозяйничала Линда, су-шеф и бессменная сотрудница базы, работавшая здесь с основания. Когда закончился срок ее отбывания в колонии, она осталась по контракту. Причины пока я не знала – Линда была довольно замкнутой натурой. Дарья, что-то вскользь говорила об этом, но не вдавалась в подробности. Вообще, все, что касалось личных причин работников, считалось своеобразным табу, хоть в остальном, почесать языком наша управляющая и была горазда.

К моему удивлению, сегодня, су-шеф была в настроении общаться. Увидев меня, спускающейся по лестнице, она поздоровалась, запустила кофемашину и спросила:

– Тебе как обычно?

Интересно, а я и не предполагала, что она знает о моих предпочтениях.

– Да. Спасибо.

Линда поставила белую дымящуюся чашку передо мной и сама села напротив. Что-то, сегодня, с ней определенно было не так. Я отхлебнула кофе, тихо, из-под ресниц наблюдая за женщиной.

Она была еще довольно молода. Кожа ее рук, с ухоженными, но коротко стрижеными ногтями была гладкой и чистой. Сеточка мелких морщинок, собравшихся вокруг глаз, говорила скорее не о возрасте, а о перенесенных страданиях. Черные, большие глаза, чувственный рот, нос с легкой горбинкой, темно русые, густые волосы гладко зачесаны и собраны на затылке в затейливый узел. Она смотрела в окно, и в ее глазах отражалось и блестело зимнее солнце. Я вдруг поняла, что Линда очень красива, той особой пленительной красотой, присущей лишь людям с кавказской внешностью. В голове пронеслась мысль: «Что заставляет эту молодую женщину, по собственной воле, прятаться здесь, вдали и в глуши?».

Невысказанный вопрос вертелся на языке, но первой заговорила Линда. И мне показалось, что в голосе ее звучало волнение.

– Завтра заезд, – сказала она, растягивая «а», выдававшее ее происхождение. – Ты ведь уже знаешь?

– Да, – кивнула я головой. – Сейчас пойду все подготовлю.

– У меня будет к тебе просьба, Белла, – Линда опустила взгляд.

– Я тебя слушаю.

Она замялась.

– Линда, не томи, – я уже допила свой кофе, а она все не решалась сказать – Ты знаешь Дарью, – я взглянула на часы, – через час-полтора она потребует полный отчет.

– Среди гостей будет один человек, – Линда назвала