он к скульпторам Третьего Дома. Твердости руки и силы своего рода не унаследовал, однако с компенсацией недостатков скоростью и ловкостью выходило не лучше.

После последней за день тренировки Фиандер с приятелем по очереди отрабатывали защитные приемы. Получалось у обоих скверно, однако на лице Фиандера при каждой неудаче появлялся нескрываемый ужас.

— Дай сюда, — не выдержал Наль, вставая перед их напряженно и неловко скрещенными клинками. — Погуляй пока, хорошо? — он повернулся ко второму юноше.

Тот пожал плечами и отошел.

— Смотри. — Наль взял свободный меч и встал в оборонительную позицию.

Фиандер обреченно вздохнул.

— Уроки первых занятий: необязательно применять для отражения собственную силу — можно использовать силу противника. Нам это всем пригодится.

Наль произвел несколько замедленных маневров.

— Твой меч скрещен с моим; не пытайся застыть, удерживая его как щит. Это миг, когда ты можешь переломить ход боя! Иначе соперник сделает это первым.

— Я знаю, но…

— Похоже, долото пойдет тебе лучше, чем меч! — заметил с крыльца Мерхард, игравший с Кардеретом и Теролаем в Дивные Кристаллы. — Оно хотя бы меньше весит.

Наль не повел и бровью. Бывало, чужие, не имеющие оправдания слабость и малодушие поднимали в душе презрение, даже гнев. Однако его не привлекало веселье над более слабыми, он не делал их жертвами своих колкостей. Так обычно поступал Лонагар. Юноша знал это твердо, и это давало ему утешение, когда приходилось слышать о язвительном нраве отца.

— Доблестный оружейник, не боишься, что скульптору пойдут на пользу лишние уроки, и в День Испытаний он перегонит тебя в баллах? — не унимался Мерхард.

— Не боюсь, — не поворачиваясь, ответил Наль. — Не перегонит.

Впалые щеки Фиандера залились жгучим румянцем. Плачевные успехи его были очевидны, однако безжалостное, хотя и справедливое замечание своего неожиданного учителя перед всеми вбило последний гвоздь в его чувство достоинства.

— Помнишь, что говорил ментор? — Наль помахал клинком у него перед носом, привлекая внимание. — Они могут говорить что угодно. Это не должно сбить тебя с цели. — Он взмахнул мечом, и Фиандер запоздало блокировал выпад, едва не потеряв равновесие. — Орки начнут поносить твою мать, отца, невесту в самых грязных словах, чтобы ты потерял самообладание и сделался уязвим. — Еще одна атака, и также неудачно отбитая. — Пока тебя задевает чужое сквернословие, тебе не стать истинным воином.

10. День Испытаний

В предпоследний день месяца полуночного солнца на покатом лугу за городскими стенами с раннего утра начал собираться народ. Через весь луг в землю вбили колышки и протянули вдоль них два каната, образуя понемногу расширяющийся коридор. У дальнего края луга расставили мишени разного размера и высоты. Настал День испытаний.

Это был всеобщий праздник; каждый желающий мог посмотреть, что за новые эльфы присоединятся к обществу. Зрители собрались со всего королевства. Несмотря на тесноту, канатов старались не задевать. Уличные торговцы, немногие, кто не оставлял в этот день работы, без устали сновали в толпе. Одни разносили в маленьких берестяных стаканчиках воду из горных источников, соки и яичный ликер. Другие предлагали обжаренные овощи или рыбу в кляре, тонкие острые жареные колбаски, печеные яблоки и полупрозрачные сухие хлебцы с медом.

Где-то слышался азартный спор, где-то смех. Друзья и родственники из городов и деревни махали друг другу, завидев в толпе, которая пестрела красками, как сама цветочная поляна. Часть аристократов оделась в цвета своих домов; в основном это были те, с кем состояли в родстве нынешние воспитанники Двора Перехода. Простоэльфины тоже принарядились: их темно-зеленые, серые, бурые, желтые, бордовые и неотбеленные холщовые одежды были расшиты нитями и лентами. Король Ингеральд в изумрудно-зеленой с серебряными и золотыми узорами тунике и кобальтово-синей мантии восседал на возвышении у центра размеченной линии вместе с королевой Солайей. Совершеннолетние сыновья расположились по правую и левую руку от них. Младший, двадцативосьмилетний Алуин у ног матери, с жадным любопытством следил за приготовлениями. Немного ниже короля сидел канцлер. Драгоценные самоцветы его воинского пояса особенно ярко переливались на фоне глухой темной туники в пол. Бледно-пепельные волосы были гладко зачесаны назад и стянуты черной бархатной лентой, открывая узкое сухое лицо с высоким лбом и острым носом. Полуобернувшись, он что-то обсуждал с королем, в то время как королева и кронпринц внимательно прислушивались к разговору.

Эйруин с невестой, его младшая сестра Иделинд, Айслин и пятиродные кузены Эйруина — Бринальд с женой и маленькой дочкой и еще несовершеннолетний Адруин, пробились поближе к размеченному коридору, почти напротив короля.

— Сейчас я как никогда завидую страже на стенах, — фыркнул Бринальд.

Наклон луга позволял большинству зрителей наблюдать испытание с небольшого возвышения, однако у самого каната преимущество было минимальным. Выбором места руководствовались, чтобы оказаться как можно ближе к испытуемым. Остальные Фрозенблейды заняли места подальше, но повыше, а Электрион, пользуясь своими связями, стоял рядом с начальником стражи на городской стене.

Иделинд тихонько засмеялась, сжимая опущенные перед собой ладони.

— Если они вскоре не начнут, волки отрастят крылья. — Эйруин в который раз посмотрел на солнце. Он выпил уже семь стаканчиков яичного ликера и безотчетно комкал последний в руках. Повернувшись к напряженно вглядывавшейся в толпу Айслин, ободряюще улыбнулся: — Будь спокойна, сестра, ведь это наш Нальдерон.

* * *

Первое испытание было назначено на Час Надежды. Незадолго до того в городских воротах показались двадцать три взволнованных воспитанника Двора Перехода в кольце наставников. Некоторые горожане провожали их на протяжении всего пути. Юным эльфам нельзя было касаться посторонних или вступать с теми в разговор. Они находились в середине моста меж двумя мирами — детским, куда не было возврата, и взрослым, которого еще оставалось достичь. Сделать это было возможно лишь преодолев сегодняшний день.

Воспитанники прошли к началу обозначенного канатами коридора и собрались в небольшом ограждении на краю луга, где тот переходил в берег Стролскридсэльвен и высокий каменистый обрыв за ней. Наставники и судьи разделились на две части, одна переместилась к противоположному краю. Пришли в движение мишени. Оживленный гул над лугом стих; все взгляды обратились к происходящему.

За городскими стенами было слышно, как астрономические часы на главной башне отсчитали семь мерных ударов. Юным испытуемым казалось, что сердца их стучат столь же громко. Пусть они готовились полгода, испытания оставались змеей в траве — рискованными и непредсказуемыми. Хуже страха допустить перед всем королевством позорный промах разве что полностью провалить хотя бы одно испытание. Случаи были редки, однако каждый из них еще долго вспоминали. Один юноша неудачно упал и так сильно повредил ногу в самом начале второго испытания, что не смог не только продолжать, но даже