— Выход, как я уже сказала, есть и в этом случае. Только вот существует один неприятный моментик… — Я выдержала небольшую паузу. — Этим моментиком является необходимость дальнейшего совместного проживания. В общем, если кто-то из супругов оформляет опекунство над своей второй половиной, все имущество автоматически переходит ему. Для этого даже не нужен развод. Впрочем, когда вы решите, что делать с имуществом, можно развестись, но на начальном этапе борьбы за нажитое я бы не советовала этого делать, чтобы не затягивать судебные тяжбы. К вашему больному супругу слетятся все возможные родственники, претендующие на его добро, и заварится такая каша…

— А может суд запретить распоряжаться какой-то долей супруга, предположив, что возможно выздоровление? — последовал новый вопрос.

Я неопределенно развела руками, а затем сказала:

— Тут ничего конкретного сказать не могу. Нужно еще раз просмотреть свод законов. Но и в этом случае решение суда угадать весьма непросто: как он решит, так и будет. В дальнейшем вы уже вряд ли что-то сможете исправить.

— Что ж, спасибо, что все так доступно объяснили, — видимо, узнав все, что ей было нужно, решила завершить беседу Христенко.

Продолжая выражать благодарность, она достала из сумочки кошелек, извлекла из него несколько сотенных купюр и положила на столик прямо передо мной. Я немного растерялась, никак не ожидая получить плату за то, в чем, собственно, и не особенно разбиралась. Нет, я, конечно, имела юридическое образование, когда-то работала следователем в прокуратуре, но специалистом по семейному праву не была.

— Если мне еще понадобится консультация, я могу вам позвонить? — поднявшись со своего места, спросила Лилия.

Я натянуто улыбнулась и, совсем забыв про то, что должна говорить не своим голосом, изрекла:

— Да, конечно, если что, звоните.

На мое счастье, Лилия не обратила никакого внимания на изменение в голосе и, бросив банальное: «Еще раз спасибо», покинула меня. Я осталась сидеть перед неожиданно привалившим калымом.

«Хм, а ведь консультирующие адвокаты неплохо зарабатывают, — глядя на купюры и почему-то не решаясь их взять, подумала я. — Немного потреплют языком, и кругленькая сумма в кармане. Может, и мне пойти в адвокаты? Я вроде бы не глупая, кое в чем разбираюсь. Всегда буду при деньгах. А то, понимаешь, здесь сначала побегать приходится, поподставляться, и только потом ты можешь получить кровью и потом заработанные деньги. Хотя грех жаловаться, мне же это все самой нравится». Убрав наконец деньги в сумочку, я вспомнила про настоящую Елену Геннадьевну, у которой буквально вырвала кусок из рук, не дав ничем поживиться. Но такая уж наша жизнь: кто смел, тот и съел, а кто не успел — ходи голодным. Мой друг Киря любит повторять, что волка ноги кормят, а я, судя по всему, и есть волк, точнее, волчица. И своего не отдам, и чужое, если получится, к рукам приберу.

Допив остывший кофе, я покинула кафе и не спеша направилась к своей машине. Я уже все обдумала, проанализировала и пришла к выводу, что не ошиблась в своем подозрении насчет жены Ивана Васильевича: женщина и в самом деле собралась довести мужа до помутнения рассудка, чтобы потом оформить над ним опеку и заполучить все имущество. От адвоката ей требовалось только подтверждение, что такое возможно.

Она уже давно все просчитала и наверняка решила, что, как только получит право распоряжаться деньгами мужа, отправит опостылевшего супруга, чтобы не мешал жить, в сумасшедший дом. Это будет не так уж и сложно: Христенко сам начнет проявлять буйность, как только жена честно признается, что провела его, как обыкновенного лоха. Лилия та еще бестия, только боюсь, ничего у нее не получится. Иван не простит ей содеянного.

Вспомнив о бедном муже Лилии, я решила позвонить ему и договориться о встрече. Я понимала, что подам мужчине бомбу на блюдечке, но он сам хотел во всем разобраться и все выяснить, на меня пенять теперь нечего.

Недолго думая, я достала свой сотовый, отыскала в записной книжке номер Ивана Васильевича и набрала его.

— Да, я вас слушаю, — произнес очень знакомый женский голос. Я не сразу поняла, что к телефону подошла жена Ивана Васильевича, а потому поначалу даже немного растерялась.

Затем собралась и, в который уже раз за сегодня изменив свой голос, грубым басом спросила:

— А Ивана Васильевича можно?

— Его нет. Он отбыл в срочную командировку, — услышала я. — Вернется, скорее всего, поздно ночью. Ему что-нибудь передать?

— Да нет, я перезвоню, — отказалась я от предложенной услуги и, даже не прощаясь, отключилась.

Если честно, я не долго горевала по поводу того, что Христенко не оказалось дома. Наша с ним беседа, пожалуй, может подождать и до завтра. Скорее я даже немного обрадовалась выдавшемуся свободному вечеру, который можно было потратить на себя и свой желудок, давно уже не видевший ничего сытного и вкусного.

— Татьяна Александровна, Татьяна Александровна! — задыхаясь, почти кричал в трубку чей-то голос.

Я не так давно проснулась и успела только выпить чашечку кофе, как затрезвонил мой сотовый. Я и слова сказать не успела, как меня перебил звонивший мужчина. Понять, что ему от меня нужно и кто это вообще такой, было не так-то просто — волнение отражалось в каждом произнесенном слове, отчего голос явно претерпел изменения.

— Да, это я, — откликнулась я.

— Как хорошо, что я до вас дозвонился… У меня, похоже, вновь обострение. Я… я убил собственную жену.

Услышав про жену, я поняла, что разговариваю с Христенко.

— Что, что вы сделали? — испуганно переспросила я.

— Я… кажется, убил жену, — дрожащим голосом ответил тот.

— Что значит — кажется? — попыталась уточнить я. — Кажется — убили, или кажется — вы?

— Я не знаю… Я сам ничего не понимаю. У меня все в голове смешалось… Я уже не отличаю реальности от снов. А может, я и сейчас сплю. Может, мне все снится? — обрадованно истеричным голосом вдруг воскликнул Христенко и тут же добавил: — Нужно проверить. Если я почувствую боль… А-а-й! — Похоже, Иван слегка переборщил с проверкой. — Черт! Нет, этого не может быть. Я же не сумасшедший! Я никогда никого не убивал! Я ее любил.

— Успокойтесь, Иван Васильевич, — я пыталась хоть как-то утихомирить своего клиента. — Может, все не так страшно, как вы себе представляете? Лучше объясните, что стряслось, только, по возможности, подробно. Я обязательно постараюсь вам помочь.

— Похоже, что мне не поможет даже психиатр, — поставил себе жесткий диагноз Христенко. — Кажется, — он болезненно усмехнулся, — я невменяем.

— Вот именно, что кажется, — подчеркнула я. — Еще раз прошу, успокойтесь и объясните все по порядку. Как вы ее убили, почему?

— Если б я знал, — обреченно вздохнул мужчина. — Я уже нашел ее мертвой.