вспомнила, кто помог мне в прошлый раз, когда я осталась одна, ослепшая и обезумевшая от боли. Пора нам уже выяснить отношения: я признаюсь, что подслушала тот разговор в корпусе целителей, и заставлю его раскрыть всю правду.

Вдруг тело само напряглось, будто пытаясь вызвать наружу нечто большее, чем я способна вынести. Откликаясь на чужое применение резерва, моя подавленная сила в очередной раз взбунтовалась, причинив жгучую боль.

Перед глазами поплыло, и в подрагивающем мареве я увидела высокого мальчика: он с разгона прыгал со скалы, и принимал форму дракона прямо над морем. Ребенок рядом хохотал и хлопал в ладоши, глядя, как изящная фигура носится над волнами, то взмывая в небо, то камнем падая к воде.

— Хочу! — кричал ребенок свое любимое слово. — Хочу!

— Ну, не шуми, — мягко улыбалась женщина. — Ты же у нас тихий малыш.

— Хочу! — заливался смехом ребенок. — Ой!

Дракон подлетел очень близко, завис над ними, и упал вниз, на лету принимая частичную форму. Ребенок с восторгом потянулся к крыльям, хватая их слабыми ручонками.

Мальчик вопросительно взглянул на женщину, и, получив кивок, взял ребенка на руки, и вместе с ним взмыл в небо. Малыш восторженно визжал, пока ветер не заставил его плотно сжать губы. Он не боялся скорости и высоты, ибо еще не ведал, какие опасности могут подстерегать. Ребенок не задумывался, что мальчик может его не удержать, или что они слишком близко опустятся к морю.

— Сударыня, сударыня!

Я словно вынырнула из толщи воды, оторопело глядя в лицо Демьяна.

— Все в порядке?

Как оказалось, пока остальные смотрели на трансформацию подружки Ярославы, я пошатнулась, и навалилась на Демьяна, который отвел меня к колонне, и пытался привести в чувство.

— Да, благодарю! — сказала, заикаясь на каждом слове.

— Вы смертельно побледнели, вам нужно в корпус, чтобы вас осмотрели.

— Говорю же, все хорошо. Просто оступилась.

Он покачал головой.

— Не забывайте, что я из рода целителей. Для меня очевидно ваше плохое состояние, хотя совершенно не получается определить источник.

— Это последствия лечения! Думаете, ранение обошлось мне дешево?

Врала, как могла, чтобы отвести его подозрения, но парень смотрел на меня по-прежнему скептически.

— Не знаю, что вы скрываете, но я, как представитель рода Клеверовых, не имею права оставить нуждающегося в целительской помощи. Так гласит наш семейный кодекс, которому мы с детства клянемся следовать.

— Знаю, сударь, и я сегодня же отправлюсь к целителям. Обещаю!

— Я проконтролирую, — многозначительно сказал дракон, и помог мне вернуться к остальным.

Пока Расколов в пух и прах критиковал Нину Грачеву, я размышляла над тем, что увидела. Это не было похоже на воспоминание, и тех детей я не знала. Что мой резерв хотел показать? Я сама подавила его, принимая снадобье с севера, так что он явно вознамерился пробиться ко мне иначе. Только почему он не проявляется нормально, а только истязает меня? Если бы я наконец сумела взять его под контроль, стало бы легче, но он не собирался мне подчиняться, наоборот, он сам подчинял меня. Боль, растворяющая меня без остатка — вот и все проявление резерва.

Глава 5. По духу, не по крови

Утро принесло с собой новую порцию снега. Я проснулась до рассвета, и стояла у окна, любуясь башнями замка, озаряемыми утренними звездами. Снежинки плели красивый узор, и я мечтала, испытывая волнение, хотя сама не могла определить природу этого чувства. Что так будоражит меня? Что так манит? Передернувшись телом, надела платье, и зарылась руками в теплой муфточке, желая согреться. Слишком рано для завтрака, обойдусь пока без ча.

Снова подошла к окну, и на этот раз сердце забилось прямо в горле: по парку Академии брела одинокая фигура, но я сразу узнала его. Зрение обрело болезненную четкость, и я разглядела серебристые волосы и коричневый плащ.

— Матвей! — воскликнула, и тут же зажала себе рот ладонью.

Я не видела его несколько недель, пока их группа была на экскурсии, и по идее они должны еще были находиться в сотнях километров отсюда. Что же изменилось, почему они вернулись? В любом случае, мой Матвей был здесь, живой и здоровый, а это — главное.

Второй раз закрыла себе рот, чтобы комнату (а заодно — и весь этаж) не огласил рык. Ну сколько можно себе повторять, что он не мой, и не был моим! Он помолвлен с дочерью крола, и мне давно следовало бы его отпустить. И ведь я справлялась, все это время я вела себя спокойно, даже начала верить в свои силы, но стоило лишь издали увидеть его, как все пошло прахом.

Я люблю его, как же сильно я люблю его!

Кровь застучала в ушах, усиливая звуки, и я прытко подскочила к своим снадобьям, быстро развела одно из них с водой, и выпила. Медленно, но оно начало действовать, убирая симптомы мутации.

Как только боль отступила, мысли снова вернулись в неверное русло: почему Матвей приехал так рано, куда он направлялся, что он собирается делать, будет ли любоваться гаванью? Пришла в себя только когда снежинки остудили мое лицо. Как я оказалась на улице?!

Выругавшись, неуверенно обернулась на вход в замок. Это надо было так увлечься, чтобы наскоро одеться, и выскочить искать Матвея! И зачем, что я ему скажу? Зачем нам вообще встречаться наедине, если я сама разорвала связывающие нас нити, и клялась, что не нарушу своего решения.

Потоптавшись на холоде, я все же решила посмотреть, в какую сторону он направился. Просто так, больше ничего делать не собиралась, не шпионить же за ним. Но, обнаружив на снежном покрове следы, моя смелось завела меня дальше, чем изначально планировалось: наступая след в след, я заспешила к нему, боясь, что снегопад заметет цепочку шагов. Пригибаясь к земле, чтобы рассмотреть оборвавшиеся следы, я не заметила скамейку, и врезалась в нее прямо лбом. Упала, сдержав крик, схватила снег, и приложила к пылающему лицу, ругая всех на свете, включая Матвея.

Знакомый смех раздался совсем рядом, но я не понимала, откуда он доносится. Надо мной высилась сплошная стена замка, дальше — покрывались снегом голые кустарники. Он что, решил по старому парку побродить? Место это не пользовалось популярностью среди учеников Академии, хотя имело определенное преимущество — уединенность и свободу.

Облокотилась спиной о стену, думая, как мне дальше быть, если один лишь взгляд на Ясногорова лишал рассудка. Глубоко вздохнув, повернула голову налево, в сторону парка, и с недоумением заметила, что густые заросли не плотно прилегали