пор он мог обращаться ко мне Лилиан. Или он тоже именовал меня каким-нибудь безымянным прозвищем типа Зеленоглазки, просто не говорил вслух?

Странно, что я для него Варда. Хотя он упоминал, что «Лилиан» мне не подходит, и нужно что-то более пикантное, но тоже цветочное.

Прикрыв глаза, я постаралась расслабиться. О странностях следует размышлять наедине с собой, чтобы поведением не выдать всякие подозрения. Сейчас Синеглазка относится ко мне хорошо, не надо его провоцировать.

— Ты в порядке? — настойчивее повторил Синеглазка, и его рука легла мне на спину.

Её тепло я ощутила даже сквозь одеяло. Или мне так казалось. Он был таким большим, сильным, горячим… и нежным. Его прикосновения оставались бережными.

Я снова открыла глаза и заглянула в это убийственно прекрасное лицо. Я стояла перед ним в одном одеяле, не смыкая его края, и моя нагота была очевидна, а сам Синеглазка только в халате. Мы находились очень близко. Он меня практически обнимал. Я уже чувствовала тепло его тела — настолько маленькое между нами расстояние.

Вдруг стало интересно: что он станет делать? Будет ли настаивать на сближении? Каким образом? Будет ли пользоваться своей властью или нет?

От этого острого любопытства натягивались нервы и сердцебиение участилось.

В таких ситуациях чётче проявляются намерения, яснее виден характер. Я смотрела в синие глаза, почти позабыв о грозе и стучащем в окно дожде.

Как поступит Синеглазка? Этот мучительный вопрос скручивал внутренности, и ни один из вариантов развития событий не казался мне удовлетворительным.

Я сама не знала, какого поведения от него хотела.

— Я в порядке, — ответила наконец. — Просто приснился кошмар.

Синеглазка внимательно смотрел на меня. Я ожидала предложения погреть постель для лучшего сна — это ведь идеальный повод, даже придумывать ничего не надо.

— Тебе заварить успокаивающий чай? — спросил Синеглазка соблазнительно вибрирующим голосом. — Или какао? Тёплое молоко с мёдом? Может, ты хочешь, чтобы я тебе что-нибудь почитал?

Бах-брум-брам! — снова загрохотало над нами, а рядом несколько раз вкрадчиво щёлкнули горящие поленья.

«Может, я до сих пор сплю? — непроизвольно появилась мысль. — Или он врёт о любви? Не интересуется девушками? Импотент?»

Я опустила взгляд на пространство между нами. Что ж, два последних варианта можно смело исключить.

— Кхм! — Синеглазка снова привлёк внимание к своему лицу.

Его щёки стали розовее. Зрачки расширились и слегка пульсировали. Губы пересохли. Да и дыхание стало прерывистым.

Он точно на меня реагировал, но почему-то ничего не делал. Я склонила голову набок. Синеглазка продолжал смотреть. Его рука на моей спине слегка подрагивала.

Он зачем-то себя контролировал. И это показывало его уязвимость.

«Синеглазка уязвим передо мной», — я облизнула вмиг пересохшие губы. По спине пробежала волна жарких мурашек, мгновенно согревших тело возбуждением. Спина сама собой слегка прогнулась, бедро развернулось. В долю секунды моя поза без всякого участия сознания стала более соблазнительной, а сердце бешено заколотилось.

Моё дыхание сейчас совпадало с учащённым дыханием Синеглазки, которое тот пытался подавить или скрыть.

Я ничего не могла поделать с этой непроизвольной реакцией. Но зато поняла, как надо действовать не из пассивной позиции. Я устала просто настороженно наблюдать за Синеглазкой и ждать подвоха. Настал мой черёд действовать.

Под грохот грома я толкнула его в грудь. В очередной вспышке молнии позволила одеялу соскользнуть с плеч. Синеглазка сглотнул. Он был слишком сильным, и мой толчок не сдвинул его даже на палец, но, когда я обвила руками его шею и прижалась, мне потребовалось совсем немного сил, чтобы заставить его попятиться.

Синеглазка смотрел на меня широко распахнутыми, полными недоумения глазами, совершенно растерялся, и мне легко удалось развернуть его и прижать к стене.

Мы оба замерли.

У него был настолько беззащитный вид, что я смутилась. Это не в моём духе. И всё же сейчас мне почти невыносимо хотелось отвести взгляд. Отвернуться. Может, даже спрятаться.

Не выдержав, я моргнула и тряхнула головой, отгоняя эти глупости. Кудряшки щекотно пробежались по моим плечам. Я поднялась на цыпочки и прижалась к губам Синеглазки своими. Он сразу ответил — мягко и податливо, но с намёком на готовность перехватить инициативу. Обе его руки сомкнулись на моей талии, но так нежно, что я их почти не ощущала.

Эти мягкие прикосновения, его нежные губы, его запах, опасный грохот грома и уютный треск огня, мощный рельеф его груди и жар — всё вместе будоражило и почему-то продолжало смущать. Скользнув влажными губами по щеке Синеглазки, прикусив шею, я ещё больше поднялась на цыпочки — почти до боли в растянутом теле — и провела языком от шеи к уху. Синеглазка задрожал, с его губ сорвался тихий стон. Я ощущала его дрожь всем телом, ощущала, насколько горячо его желание.

Но даже теперь он медлил, и его подрагивающие пальцы оставались удивительно деликатными в своих касаниях к моей обнажённой спине, не делая ни малейших намёков на продвижение в другие стратегические места.

Синеглазка казался ещё более уязвимым и податливым, чем прежде. Я запустила руку под бархат его халата. Мягкость бархата и шелковистая гладкость кожи были одуряюще контрастными, я почти терялась в этих ощущениях, но заметила, что Синеглазка слегка напрягся от моего бесстыдного прикосновения.

— Ты девственник? — прошептала я на его ухо и с блаженством вдохнула аромат его волос: никогда не любила мускус и жасмин, но сейчас это был самый возбуждающий из всех возможных ароматов.

Я вздрогнула от этой мысли.

Горячие пальцы Синеглазки скользнули вдоль моего позвоночника вверх и замерли у основания шеи. Горячее и опасное прикосновение — волшебник высокого круга с усилением мышц и костей одним движением может раздробить позвонки, превратив меня в калеку.

В этот момент я не дышала.

— Нет, — тихо ответил Синеглазка. Его дыхание прерывалось, а пальцы двинулись дальше, зарываясь в волосы на моём затылке. — Просто у меня давно никого не было. Очень давно… Я ждал тебя.

Его губы коснулись моей скулы. И ещё раз, и снова — это были очень нежные поцелуи. Он покрывал ими моё лицо, будто не замечая запущенную под его халат руку. Его пальцы выпутались из моих волос, и он просто осторожно накрыл мой затылок ладонью. Подушечки пальцев его второй руки едва уловимо скользили по моей пояснице — просто ласково касаясь, не надавливая и не притягивая. Закончив с лицом, Синеглазка уткнулся мне в шею. Для этого ему пришлось склониться, его горячее дыхание щекотало кожу.

Мы находились