мной, на пятачке в два квадратных метра. Монстрик же все отказывался заходить на пятачок, недовольно скрежетал, и я махнул на него рукой: авось не пропадет. А потом — закрыл отверстие сверху, чтобы меня не достали ползающие всюду насекомые.

Полная темнота для меня таковой не была: я видел всё, пусть и в серых оттенках. Давление энергии здесь было приличным, поэтому я выпустил три четверти оставшегося запаса в грибницу, вынуждая её чуть-чуть подрасти. Колонны заскрипели, дрогнули, но зашевелились, поползли вверх, начали раздаваться вширь.

Я же достал из рюкзака ядро души, испачканное в крови и слизи, и принялся медитировать в самом удобном для друида месте: внутри громадного гриба. Я раз за разом наполнял искру и вливал три четверти запаса в грибницу в пещере, подстёгивая её рост. Я слышал приглушённое пропискивание муравьёв, которые не находили знакомых путей там, где раньше проходили спокойно, слышал хищный стрекот застрявших жуков, чьи панцири не пролезали между колоннами.

Я вошёл в особо глубокое состояние медитации, которого не достигал раньше. Я поглощал бао роста, которого в пещере было гораздо больше, чем в пустыне. Грибница по моему указанию втягивала в себя клубящуюся по всей пещере взвесь зелёной энергии и доставляла к моему кокону, я же собирал в себя бао роста и напитывал им ядро, лежащее в моих ладонях.

Я набирал полную искру за минут семь, опустошал её и набирал снова, и снова, и снова… Семи минутный цикл после сотен повторов в моём восприятии уже казался минутным, а спустя сутки проходил меньше, чем за десять секунд. Я чувствовал себя отлично, несмотря на то, что долгое время обходился без сна и без еды. Втянуть, отсеять, наполнить…

Грибница в разы окрепла и углубилась в подземелья, тянущиеся еще ниже. Я раньше и не представлял, что подземелья уходят на километры вглубь, и там, под десятками уровней, переплетаются корнями совершенно невероятные растения, и бродят чудовищно массивные монстры, с лёгкостью ломающие своими лапами даже самые прочные стебли. От их поступи дрожит земля, их дыхание заставляет склоняться вековые подземные деревья.

Пожалуй, в центр этой зоны я никогда не спущусь. После увиденного мне уже ни в какой центр не хочется, будь это центр морской зоны, или пустыни: существа, живущие там, людям невероятно чужды. Поэтому я вернул своё внимание в крохотную, по сравнению с остальным подземельем, пещеру, и больше за её пределы старался не смотреть.

Спустя двое суток я напитал ядро души до половины. Только после этого открыл глаза, и непослушными пальцами отложил будущий артефакт.

Человеческое тело казалось мне невероятно маленьким, слабым по сравнению с грибницей. Я понимал, что стоит мне только пожелать, я найду способ слиться сознанием с грибом. Найду способ питать тело, срастить плоть с грибницей.

Но сперва накормлю химеру, о которой почти забыл. Почему-то это казалось важным.

Мысли напоминали тяжелые валуны, и ворочались с трудом, будто я отвык мыслить. Спустя пару минут простейших размышлений, когда я вспоминал, как ходить, я осознал лёгкую искусственность желания слиться с окружающим меня грибом. И чем больше времени проходило, тем больше я приходил в себя. Да, после таких путешествий немудрено и свихнуться. Грибы — зло!

По-моему, Пау Лимбос поступил опрометчиво, шагнув на второй ранг путём, который он так усердно нащупывал. Не удивлюсь, если то внимание, которое меня мягко пожурило, принадлежит ему, либо его коллеге, свихнувшемуся за годы слияния с грибницей. Пожалуй, хорошо, что я не опустошал искру до конца, чтобы иметь возможность жахнуть в окружающую стену чем-нибудь помощнее. Можно ещё жезл огня достать, на всякий случай.

Я неловко шагнул и коснулся ладонью стены. Та неохотно разомкнулась, открывая мне путь наружу.

За двое суток, пока меня не было, снаружи произошли существенные изменения. Свободных проходов между колоннами стало в разы меньше, грибница здорово разрослась. Под ногами вместо вместо почвы змеились белесые корни, похожие на огромных червей. Муравьи и жуки, пойманные мною в первый час, до сих пор находились между колонн. Часть задохнулась, вросла в гриб.

Я подозвал химеру. Монстрик выглядел бодрым, но я всё равно кинул ему пару кусков вяленого мяса, последнего, что оставалось. С водой было печальнее: фляга была почти пуста. Пришлось отходить подальше и вскрывать задохнувшихся жуков в поисках камня. Хорошо, что монстров вокруг было много, и я нашел такого, чей камень не успел раствориться в теле. Из куска панциря этого жука, его же камня души и фляги я создал артефакт для сбора влаги из воздуха. Если без еды и сна я могу находиться достаточно долго, то без воды я не протяну и недели. Да и химеру нужно напоить.

Монстрик пить не стал: видимо, нашел какой-то подземный ручей, или иной источник. Пьют же где-то муравьи с жуками.

Я размялся, напился и скрылся в своем отнорке прежде, чем на запах распотрошенного жука прибежали местные обитатели.

Ядро души с бао роста как-то действовало на окружающую грибницу, подстегивая ее рост, грибница же взамен давала бао, которое я поглощал и переводил в ядро. На наполнение ядра души таким круговоротом у меня ушло еще три дня работы. На второй день я начал ощущать легкий голод. На третий — проголодался всерьез. С учетом того, что магом я стал совсем недавно, да и в росте прибавил, мне нужно набирать вес, а не морить себя голодом. Благо, теперь можно возвращаться в город и готовиться к бою с красным.

Осталось только собрать камни души от муравьев и жуков. Старые тушки лежали у края пещеры, но я наловил новых. Когда в твоем распоряжении находится артефакт, невероятно упрощающий работу с растениями и грибами, как выяснилось, а сам ты — маг-друид, создать из пещеры с грибницей лабиринт не составляет труда. Я запустил насекомых по новым маршрутам, потом отрезал от стада, замкнул выходы и мягко заставил грибницу расти, прижимая панцири друг к другу. Потом — перерезал и вынул их ядра за пресловутые пять минут, по советам троицы адептов, и быстро ушел, напоследок заставив грибницу слегка "похудеть".

Пока мы пробирались обратно по узким норам и тоннелям, химера не выеживалась — прижималась к ноге, и кажется, была рада покинуть подземелье. Монстрик обзавелся царапинами на хитиновом панцире, и был искренне счастлив покинуть пещеру. Ориентируясь на колебания воздуха, я нашел краткий путь из подземелья. Когда вышли из норы, солнце было в