— И нигде никаких признаков жизни?

— Возможно, конечно, что несколько марсиан вовремясообразили и ушли в горы. Но, даже если так, бьюсь об заклад, что проблемы туземцевздесь нет, их слишком мало. Песенка марсиан спета.

Спендер повернулся и снова сел у костра, уставившись вогонь. Ветрянка, господи, подумать только, ветрянка! Население планеты миллионылет развивается, совершенствует свою культуру, строит вот такие города,всячески старается утвердить свои идеалы и представления о красоте и —погибает. Часть умерла еще до нашей эры — пришел их срок, и они скончалисьтихо, с достоинством встретили смерть. Но остальные! Может быть, остальныемарсиане погибли от болезни с изысканным, или грозным, или возвышеннымназванием? Ничего подобного, черт возьми, их доконала ветрянка, детскаяболезнь, болезнь, которая на Земле не убивает даже детей! Это неправильно,несправедливо. Это все равно что сказать про древних греков, что они погибли отсвинки, а гордых римлян на их прекрасных холмах скосил грибок! Хоть бы дали мымарсианам время приготовить свой погребальный убор, принять надлежащую позу иизмыслить какую-нибудь иную причину смерти. Так нет же — какая-то паршивая,дурацкая ветрянка! Нет, не может быть, это несовместимо с величием ихархитектуры, со всем их миром!

— Ладно, Хетэуэй, теперь перекусите.

— Спасибо, капитан.

И все! Уже забыто. Уже говорят совсем о другом.

Спендер, не отрываясь, следил за своими спутниками. Он не прикоснулсяк своей порции, лежавшей в тарелке у него на коленях. Стало еще холоднее.Звезды придвинулись ближе, вспыхнули ярче.

Если кто-нибудь начинал говорить чересчур громко, капитанотвечал вполголоса, и они невольно понижали голос, стараясь подражать ему.

Какой здесь чистый, необычный воздух! Спендер долго сидел ипросто дышал, наслаждаясь его ароматом. В нем слилась бездна запахов, он не могугадать каких: цветы, химические вещества, пыль, ветер…

— Или взять хоть тот раз в Нью-Йорке, когда я подцепил этублондиночку, — черт, забыл, как ее звали… Гинни! — орал Биггс. —Девчонка была что надо!

Спендер весь сжался. У него задрожали руки. Глаза беспокойнодергались под тонкими, прозрачными веками.

— Вот Гинни и говорит мне… — продолжал Биггс.

Раздался дружный хохот.

— Ну, я ей и вмазал! — выкрикнул Биггс, невыпуская из рук бутылки.

Спендер отставил свою тарелку в сторону. Прислушался кшепоту прохладного ветерка. Полюбовался белыми марсианскими зданиями — точнохолодные льдины на дне высохшего моря…

— Какая девчонка, блеск! — Биггс опрокинул бутылкув свою широкую пасть. — Сколько их было — такой не попадалось!

В воздухе стоял резкий запах потного тела Биггса. Спендердал костру потухнуть.

— Эй, Спендер, уснул, что ли, подкинь дров! —крикнул Биггс и снова присосался к бутылке. — Ну, так вот, однажды ночьюмы с Гинни…

Один из космонавтов, по фамилии Шенке, принес свой аккордеони стал отбивать чечетку, так что пыль столбом поднялась.

— Э-эх! — вопил он. — Живем!

— Ого-го! — горланили остальные, отбросив пустыетарелки.

Трое стали в ряд и задрыгали ногами, наподобие девиц избурлеска, выкрикивая соленые шуточки. Другие хлопали в ладоши, требуя отколотьчто-нибудь еще. Чероки сбросил рубаху и закружился, сверкая потным торсом.Лунное сияние серебрило его ежик и гладко выбритые молодые щеки.

Ветер гнал легкий туман над дном пересохшего моря, огромныекаменные изваяния глядели с гор на серебристую ракету и крохотный костер.

Шум и гомон становились сильнее, число танцоров росло,кто-то сосал губную гармонику, другой дул в гребешок, обернутый папироснойбумагой. Еще два десятка бутылок откупорено и выпито. Биггс пьяно топталсявокруг и пытался дирижировать пляской, размахивая руками.

— Командир, присоединяйтесь! — крикнул Черокикапитану и затянул песню.

Пришлось и капитану плясать. Он делал это без всякой охоты.Лицо его было сумрачно. Спендер смотрел на него и думал: «Бедняга! Что за ночь!Не ведают они, что творят. Им перед вылетом надо бы инструктаж устроить,объяснить, что надо вести себя на Марсе прилично, хотя бы первые дни».

— Хватит. — Капитан вышел из круга и сел,сославшись на усталость.

Спендер взглянул на грудь капитана. Не сказать, чтобы онавздымалась чаще обычного. И лицо ничуть не вспотело.

Аккордеон, гармоника, вино, крики, пляска, вопли, возня,лязг посуды, хохот.

Биггс, шатаясь, побрел на берег марсианского канала. Онзахватил с собой шесть пустых бутылок и одну за другой стал бросать их вглубокую голубую воду. Погружаясь, они издавали гулкий, задыхающийся звук.

— Я нарекаю тебя, нарекаю тебя, нарекаю тебя… —заплетающимся языком бормотал Биггс. — Нарекаю тебя именем Биггс, Биггс,канал Биггса…

Прежде чем кто-нибудь успел шевельнуться, Спендер вскочил наноги, прыгнул через костер и подбежал к Биггсу. Он ударил Биггса сперва позубам, потом в ухо. Биггс покачнулся и упал прямо в воду. Всплеск. Спендермолча ждал, когда Биггс выкарабкается обратно. Но к этому времени остальные ужесхватили Спендера за руки.

— Эй, Спендер, что это на тебя нашло? Ты что? — допытывалисьони.

Биггс выбрался на берег и встал на ноги, вода струилась снего на каменные плиты. Он сразу приметил, что Спендера держат.

— Так, — сказал он и шагнул вперед.

— Прекратить! — рявкнул капитан Уайлдер.

Спендера выпустили. Биггс замер, глядя на капитана.

— Ладно, Биггс, переоденьтесь. Вы, ребята, можетепродолжать веселиться! Спендер, пойдемте со мной!

Веселье возобновилось. Уайлдер отошел в сторону и обернулсяк Спендеру.

— Может быть, вы объясните, в чем дело? — сказалон.

Спендер смотрел на канал.

— Не знаю. Мне стало стыдно. За Биггса, за всех нас, заэтот содом. Господи, какое безобразие!

— Путешествие было долгое. Надо же им отвести душу.

— Но где их уважение, командир? Где чувствопристойности?

— Вы устали, Спендер, и смотрите на вещи иначе, чемони. Уплатите штраф пятьдесят долларов.

— Слушаюсь, командир. Но уж очень неприятно, когдаподумаешь, что Они видят, как мы дураков корчим.

— Они?

— Марсиане, будь то живые или мертвые, все равно.

— Безусловно, мертвые, — ответил капитан. —Вы думаете, они знают, что мы здесь?