Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я и не думаю... А увидеть ты ее можешь. Она иногда к сестре своей приезжает. Ты ее знаешь...
– Кого?
– Сестру младшую.
– Знаешь, никогда не был с ней знаком.
– Был. Ты с ней сегодня разговаривал, я видела...
– Да нет, ты что-то путаешь.
– В девичестве она Рощиной была, а сейчас – Максютова. Теперь ясно?
– Ясно, – озадаченно потер пальцами щеку Панфилов. – А я еще думаю, на кого она похожа... Кстати сказать, сходство так себе. Чего про тебя с Агатой не скажешь. Твоя дочь – твоя точная копия в юности...
– А чему ты радуешься? – подозрительно глянула на него Настя.
– Тому, что твоя дочь на Антона ни капли не похожа.
– Но это его дочь...
– А Максютова – сестра Нонны, – медленно, с расстановкой проговорил он.
– Что, покоя не дает? – колко усмехнулась она. – Алла очень красивая... Муж на руках ее носил...
– Мне все равно, какая она. А то, что муж на руках носил... Если на руках носил, значит, любил...
– Конечно, любил. Стал бы он со старой женой разводиться из-за нее...
– А он развелся... И сколько лет в новом браке жил?
– Два или три года. Что-то около того...
– Не так уж много, чтобы разлюбить... Красивая жена, дом, достаток... Скажи мне, чего он в петлю полез? То есть в прорубь...
– Не знаю... Я сама была удивлена, когда узнала, что он покончил жизнь самоубийством. Павел Иванович собирался жить долго.
– Ты с ним разговаривала на эту тему?
– Да. Они у нас в гостях иногда бывали. Антон приглашал...
– Значит, не собирался он умирать.
– Нет... А ты что, хочешь до истины докопаться?
– Не знаю. Надо бы заняться. Но мне сейчас не до того. Я сейчас только о тебе могу думать. А все остальное из головы позорно бежит...
– Так же позорно я должна бежать от собственного мужа, – то ли спрашивая, то ли утверждая, сказала она.
– Это тебе решать.
– Кстати, он не знает, что ты здесь.
– Он?! Не знает?! – изумленно вскинулся Панфилов. – Он что, не говорил тебе про меня?
– Нет. А вы что, уже виделись?
– Да, позавчера... Он сам ко мне подъехал. Утром. Кстати сказать, с глубоко похмелья...
– Позавчера?.. Да, было. Из Москвы поздно вернулся, хорошо подшофе. Презентация нового салона. Он бытовой и компьютерной техникой торгует... А утром снова в Москву поехал, один, за рулем. Я его пускать не хотела, да разве ж его удержишь?..
– А я, представь себе, удержал. Прав его лишили, он у меня в камере почти весь день провел...
– Странно. Я не знала.
– Действительно, странно... Максютова знает, а ты нет...
– Кто знает? – встрепенулась Настя.
– Алла Максютова... Она сказала, что весь поселок знает, как я с твоим мужем обошелся. Скандал мне устроила...
– Весь поселок знает?.. У меня подруги в поселке есть. Если бы все знали, я бы тоже узнала...
– Вот я и говорю, что странно... Значит, ты с Нонной его застукала, через год после свадьбы... А она в Москве живет, да?
– Это ты о чем?
– Ну, и у него офис в Москве.
– Да. Но это же не значит, что у них... А может, и значит... Ты меня не обманываешь? – с подозрением спросила она.
– Нет. И в заблуждение ввести не пытаюсь... Да ты и сама знаешь, что муж твой не ангел...
– Знаю... Но это мои личные проблемы...
– Теперь это наши с тобой проблемы... Что бы ты ни думала, а тебе от меня никуда не деться...
– А я все равно подумаю, ладно?.. Мне уже пора...
– Когда ты дашь мне ответ?
– Завтра. В семь вечера. Здесь, на этом месте...
Она не побоялась подвезти его к опорному пункту. По пути он показал ей дом, который снимал.
Вечером он пришел домой, прямо в одежде завалился на кровать, положил руку на лоб. Раздражающее тиканье часов на фоне угнетающей тишины, отнюдь не вдохновляющая ветхость вокруг. Бросить бы все да уехать поскорей, вместе с Настей... Если завтра она скажет «да», он тут же увезет ее далеко-далеко. А скажет «нет», все равно увезет – похитит, украдет, но она будет с ним. Вопрос, как дождаться завтра, когда секунды тянутся как минуты, а часы как целая вечность... На озеро сходить, у воды посидеть, но без Насти там тоска смертная...
Он пытался заснуть, чтобы сном убить вечер, но тщетно. Так и пролежал на койке поверх одеяла до самой полуночи. Потом все-таки встал, вышел во двор.
Ночь, звенящая тишина, небо затянуто тучами, прохладный ветерок с озера. И еще едва уловимый шум мотора, как будто катер по воде идет.
Он спустился к озеру, встал на шаткие мостки над водой, присмотрелся.
По воде с шумом двигалось темное увеличивающееся в размерах пятно. В конце концов он различил силуэт моторной лодки. Да, он не ошибся в своих предположениях.
Чем ближе была лодка, тем больше Панфилов убеждался в том, что плывет она к нему. Она уже совсем близко, сбавляет ход. Отчетливо виден контур плексигласового ветрового стекла. За рулем женщина... Глиссерная лодка вплотную подошла к мосткам, остановилась, качнувшись на волне. За рулем Настя.
Панфилов почувствовал, как за спиной раскрываются крылья. Заунывная ночь вдруг стала лирично-романтичной. Небо вдруг просветлело, хотя луна и не думала выныривать из-за туч.
Настя бросила ему веревку, он поймал ее, прикрепил к опорному бревну импровизированной пристани. Подал руку любимой женщине, помог ей взойти на мостки.
– Ты меня ждал? – спросила она.
– Да.
Не думал он, что Настя может приплыть к нему на лодке. Но при этом он не врал. Ведь он действительно ждал ее. Пусть не сегодня и не здесь...
– Оказывается, все просто. Мой дом на берегу и твой, а озеро одно...
Настя улыбалась, но чувствовалось, что она очень взволнована, и, похоже, не только встречей в ночи.
– И ее тоже, – добавила она, изменившись в лице.
– Чей ее? – не понял Марк Илларионович.
– Рощиной... То есть Максютовой... Это наша лодка... – кивнув головой в сторону катера, сказала она. – И Антон мог ходить на ней к этой... По ночам... У них был секс...
– Ты в этом уверена? – пристально посмотрел на нее Панфилов.
– Да.
– И когда ты об этом узнала?
– Сегодня... Письмо вечером пришло, на электронку, в мой ящик. Открыла, а там видеофайл... Алла и мой Антон... – в расстроенных чувствах Настя прикрыла ладонью глаза, чтобы он не видел, как она морщится. – Ты как в воду смотрел...