чтобы хотя бы ознакомиться с ним и сделать для себя важные пометки. Она включила свой русский номер, отчего ей сразу посыпалось огромное количество сообщений и уведомлений о неотвеченных звонках. С тех пор, как она уехала из России, ее телефон не работал. Лиза быстро пролистала сообщения, тут же удаляя разный спам – работа, работа, такси, родители, сестра, и, среди многочисленных цифр и имен, она увидела до невыносимой боли знакомый номер своего мужа.

Он спрашивал, как у нее дела и когда она возвращается в Москву, так как он очень хочет поговорить с ней и уже принял решение, которого она так долго от него ждала.

В любой другой ситуации Лиза бы сейчас искала, куда присесть, но от встречи с рыжеволосой Мегги ей передалась непоколебимость. Она осталась твердо стоять на ногах.

Телефон завибрировал. Пришло сообщение, что звонила Кристина. Лиза набрала ей, но никто не ответил. «Она наверняка работает, – подумала Лиза, – так удивительно, что она мне звонила. Обычно она этого никогда не делает».

Пришло запоздалое сообщение от мамы, датируемое позапрошлым днем. Она прислала свое фото после концерта с охапкой цветов. Она выглядела на нем счастливой и одухотворенной. «У нас есть новости для тебя, – писала она. – Как приедешь, все узнаешь. Надеемся, что у тебя все хорошо». Лиза быстро напечатала ответ и почувствовала, что если бы ей пришлось переехать в Англию, то расставание именно с мамой было бы для нее сложнее всего. Они никогда не были близки в том понимании, которое люди вкладывают в отношения между дочерью и матерью, но между ними точно была тихая и крепкая любовь, окрепшая за последние несколько лет и не нуждающаяся в доказательствах.

Мама Лизы была оперной певицей. Будучи творческой личностью, она с переменным успехом сидела месяцами дома, после чего с новыми силами выходила в свет, чтобы днями и ночами репетировать свои партии и собирать на сцене лавры. Публика любила ее. В ней сочетались всепоглощающая страсть к театру и спокойная, незаметная жизнь вне его. Ее мечта уехать за границу была отложена на самую дальнюю полку, как только она вышла замуж за отца Лизы, своего университетского преподавателя истории, и забеременела первым ребенком. Они много ходили по музеям, и он казался ей самым начитанным и интеллигентным мужчиной. Он ни на чем не настаивал, имел привычку пропадать на несколько дней, что еще больше разжигало в своенравной творческой женщине яркий огонь пылкой любви, с годами переросшую в обыкновенную, ничем не приметную привязанность.

Папа не был вовлечен в воспитание дочерей, он любил большие сборища друзей у них дома, а в остальное время много работал, чтобы обеспечить семью.

Сестра Лизы Кристина с детства хотела стать врачом. Это расстраивало маму, но радовало отца. Он всегда говорил, как важно быть самостоятельными женщинами, если с родителями что-то вдруг случится.

Мама хотела, чтобы Кристина танцевала, воплощая в ней таким образом свою мечту о путешествиях и жизни за границей. Кристина была действительно очень талантливой танцовщицей, в детстве на бис родительских друзей очень талантливо, артистично и живо она не раз исполняла латинские па. Все ей аплодировали и сулили блестящее будущее на большой сцене.

Мама водила ее на профессиональные занятия латинскими танцами, где она с успехом завоевывала первые места на региональных конкурсах. Самой Кристине нравилось лепить из пластилина человечков, лечить игрушки, Лизу, друзей и родителей. Она могла часами сидеть над книгами по анатомии и совершенно не боялась крови.

Кристина действительно сделала блестящую карьеру, только в России, навсегда забросив танцы. В свои сорок два она была одним из самых востребованных пластических хирургов в Москве, и среди ее пациентов числились многие знаменитости. Она лепила лица, как пластилиновые фигуры в детстве, и из-под ее умелых рук выходили редкие шедевры. Желающие изменить свою внешность выстраивались в огромную очередь, чтобы попасть к ней на прием. Кристина жила в Барвихе, ездила на дорогом автомобиле и воспитывала двоих детей от первого брака. За ее плечами было два замужества и несколько незначительных романов. В итоге она предпочла сознательное одиночество. У нее было достаточно поклонников, чтобы приятно и качественно проводить свободное время, которого у нее было чрезвычайно мало. В последние годы сестры мало общались по этой же причине. Лиза виделась с племянниками редко, но у них были по-настоящему теплые дружеские отношения.

На Лизу мама обращала внимание гораздо меньше, чем на ее сестру, так как, по ее мнению, младшая дочь не обладала никакими выдающимися талантами. Она была, на ее взгляд, самая настоящая тихушница с хорошеньким личиком. Лиза любила одиночество и компанию кукол, на которых она с удовольствием шила одежду из всего ненужного в их доме, что попадалось ей под руку. Она обожала рисовать платья на бумажных кукол, ее вдохновляли на это мамины журналы мод и мексиканские сериалы и «Санта-Барбара», где женщины из богатых семей постоянно меняли сережки и наряды.

Никто из взрослых не уделил ни малейшего внимания ее увлечению рисованием. С годами оно меркло и к моменту поступления в университет окончательно угасло.

Лизе всегда хотелось понимать иностранных коллег и приятелей отца, которые часто приходили к ним в гости, но переводческий факультет был ею выбран осознанно и по другой причине.

Как-то раз она услышала от отца, что в молодости он прочитал книгу одного из американских классиков на русском языке и подумал, что автор ничем не примечательная бездарность. После того, как спустя годы он снова перечитал книгу, только уже на английском, он понял, что бездарностью был переводчик.

Лизе почему-то запомнилась эта история. Она обожала читать, и ее любимыми авторами были английские классики. Она решила, что не позволит никому, читая в переводе, думать о них как о посредственностях. Она не пропускала ни одного занятия в университете без веской на то причины, усердно оттачивая английскую грамматику, изучая историю перевода и стилистику языка. Она закончила университет с красным дипломом и, благодаря связям отца, вошла в мир большой литературы полная надежд и устремлений. Через некоторое время она поняла, что писатель из нее не получится, потому что учиться ей нужно было именно на него, чтобы воплотить все свои идеалы в художественном переводе. Она тщетно старалась научиться передавать метафоричность английских реалий, ей отчаянно не нравилось то, что выходило из под ее пера. По ее мнению, писатели были правы, когда не доверяли переводчикам, и ее папа тоже.

Она чувствовала, что ничего интересного из себя не представляет и выдающегося мастера слова из нее не получится.