Я до сих пор не понимала, что такого в этом Дарте, но они его искали, а мне, как виноватой в побеге существа, ничего не оставалось, кроме как помогать.

Понятно, можно расстроиться из-за утери важного открытия или, например, питомца. Но столько переживаний из-за лягушки-мутанта? Мальчишки приходили в школу пораньше, шарились в мусорных контейнерах. Я до сих пор задавалась вопросом, о чем они говорили в видеоклубе. Мне так ничего и не рассказали. Однако вот что меня поразило: когда я видела Дарта в последний раз, у него выросла пара ног, которой не было всего за несколько часов до этого. Менее чем за день он отрастил совершенно новые части тела… Это определенно ненормально.

Мальчишек беспокоило отсутствие Уилла. Тем не менее до обеда все шло своим чередом.

Мы сидели на ступеньках, ели бутерброды и говорили о том, как в «Охотниках за привидениями» создали эффект эктоплазмы. Майк ушел к таксофону, чтобы позвонить Уиллу, и вдруг побежал назад, крича, что нужно срочно собраться в видеоклубе.

Лукас и Дастин подскочили с места, и все трое направились внутрь. Когда я попыталась последовать за ними, Майк повернулся и одарил меня сердитым взглядом.

– Только наша команда!

Нет, я не надеялась, что глупая откровенность сделает нас лучшими друзьями или что Майк встретит меня с распростертыми объятиями. Но, может быть, мы смогли бы найти компромисс.

Лукас и Дастин смутились, однако заступаться за меня не стали. И то, что они извинились, никак не изменит этот факт.

Я всегда оставалась верна им, хотя и не понимала, что происходит. Я никому не рассказывала о приступе Уилла и о глупой лягушке и даже не спрашивала о пропавшем маге. Я просто копалась в мусоре вместе с ними.

День казался долгим и унылым. На уроке истории мы готовились к контрольной, где нужно назвать всех президентов по порядку, но я особо не вслушивалась – я выучила их еще в прошлом году.

Когда я попросила у соседки ластик, она посмотрела сквозь меня, будто на моем месте находилась дыра в форме человека.

Я старалась не думать о том, что меня не замечали в классе, и не вспоминать, что мама с папой разошлись и перекидывались мной, как запасным садовым шлангом или гаечным ключом. Но с появлением Нила даже это изменилось. Изначально родители договаривались, что я буду видеться с отцом каждые две недели, однако теперь мама вдруг решила держать меня подальше от единственного человека, который меня понимал.

Конечно, проблемы тоже случались. Папа хорошо выполнял обязательства и следил за графиком… когда пытался. Поначалу он радовался моим приездам из Сан-Диего, и мы меняли колеса на скейте или ездили в «Ягодную Ферму Нотта»[27]. Но потом он настолько отвлекался на пиво и подработки, что начинал терять счет времени и мы каждые выходные просто сидели в квартире.

Потом его, конечно, мучила совесть. Но если он считает, что дать мне выбрать лошадь на скачках – это своего рода извинение, то он ошибается. Я все еще чувствовала себя ненужной.

После уроков, уже убирая учебники в шкафчик, я услышала, как меня окликнули по имени. Это был Лукас. Я взяла скейт, закрыла шкафчик и вышла из школы, не глядя на него.

Он последовал на улицу за мной. Только вот мне надоело, что он притворялся другом, а включить в команду или хоть что-нибудь объяснить не удосуживался.

Он догнал меня на парковке, и я набросилась на него с обвинениями. Пришел, видите ли, и ведет себя так, будто это я необоснованно злюсь. Ну уж нет, я не буду стоять, кивать и улыбаться.

Лукас развел руками и выдал мне целый парад оправданий: утверждал, что все не так, что они хотели со мной дружить, но есть секреты, о которых нельзя говорить, потому что они хотят оградить меня от опасностей.

Последний аргумент казался настолько нелепым, что я скептически скривилась.

– Оградить? – в полном недоумении переспросила я.

То, что он говорил, не имело никакого отношения к реальной жизни.

– Потому что я девочка?

Он смотрел на меня, качая головой, и не мог найти разумный ответ. Неужели Лукас надеялся, что я поверю в эту странную чепуху и перестану задавать вопросы? Глупо полагать, что он способен меня от чего-то оградить. Это лишь доказывало, что он совершенно ничего не знал о моей жизни и том, что на самом деле мне нужно. Меня бесило, что кто-то пытался оградить меня от вещей, от которых не нужно спасаться.

Билли ждал на парковке. В моей жизни была масса проблем, от которых никто не мог меня защитить.

* * *

Когда дело касалось защиты или демонстрации силы, мама была бесполезна. Я читала, что волчицы, медведицы и львицы разорвут в клочья любого, кто осмелится приблизиться к их детенышам. У мамы подобный инстинкт отсутствовал. Она либо носилась вокруг, либо извинялась, будто не знала, что происходит в доме.

Однако иногда она замечала то, чего не видела я, и умела застать врасплох.

В Сан-Диего гараж соседствовал с домом. Там было достаточно места для двух машин, хотя обычно стояла только одна. В гараж можно было попасть через дверь в прачечной.

Билли часто приводил туда друзей или сидел один. В углу стоял жим, а на верстаке – транзисторное радио. По выходным и во второй половине будней он тусовался в тени открытой двери гаража: слушал музыку, поднимал штангу или ковырялся в машине.

Я меняла колеса на скейте и, когда пришла за гаечным ключом, нашла в гараже Билли. С сигаретой в зубах он лежал под капотом «Камаро». Нил наконец-то выдал ему ключи.

До того как они заехали, в гараже хранились только рождественские игрушки. Мама парковала машину на подъездной дорожке, а я заходила в гараж только за гаечным ключом. И уж тем более никто никогда там не курил. Теперь же на верстаке всегда стояла банка из-под кофе, полная пепла и окурков. Раньше мне дела до гаража не было, но сейчас появилось странное чувство обиды, как будто он стал очередной завоеванной территорией.

Сев на бетонную ступеньку перед прачечной, я некоторое время просто наблюдала. Острый капот «Камаро» казался агрессивным; из выхлопной трубы поднимался дым.

Я облокотилась на колени и уперлась в подбородок ладонями.

– На медицинском собрании говорили, что курить нельзя.

Билли выпрямился, закрыл капот и вытер руки тряпкой.

– Ты всегда делаешь то, что говорят учителя?

Как он мог такое предположить? Даже смешно. С оценками у меня порядок… в отличие от поведения. Меня всегда ругали за пререкание с учителями или рисование машин на парте. Я засмеялась и покачала головой.

Билли, кажется, это понравилось. Он лениво улыбнулся, вытащил из кармана пачку «Парламента» и протянул мне сигарету, внимательно наблюдая за выражением моего лица.