ЭМ-СИ задумалась:

— Этому могли быть и объективные причины. Во-первых, он был слишком шокирован моими действиями. Потом увлекся технической стороной дела и больше всего жаждал вернуть «Глории» нормальный вид. И к тому же он мог посчитать меня компетентной и опустил вопрос как само собой разумеющийся.

— Я вижу, ты на него не злишься, как другие.

— Нисколько. Собственно говоря, он довольно несчастный человек.

— Несчастный?!

— В разладе с самим собой. Видишь ли, он как бы застрял на перепутье, и его тяга к саморазрушению, в том числе и в отношениях с людьми, происходит именно от этого.

Меня стали занимать ее наблюдения. Всегда приятно получить грамотное решение головоломки. Сама я так и не распознала в Т-4 «страдающую душу», просто хамоватый парень, но очень толковый специалист.

— А что за «перепутье», где он застрял, если подробности, конечно, тебя не затруднят?

— Совершенно. Понимаешь, практически все наши люди мысленно «ушли» из своего детства, переросли Землю с ее стандартами и взглядами. Это не значит, что мы не любим свой мир, ты же понимаешь…

Конечно любим, и здесь, в дальнем Космосе, даже больше, чем прежде. Иначе бы мы не рисковали и не работали на Базе, проходя через самые тяжелые миры, ради развития нашей, человеческой, расы. Так я думала, а Нат продолжала:

— А он так и остался между земным и космическим, уже не просто землянином, но еще и не настоящим СИНЛАРцем. Кстати, ты знаешь, что он очень долго колебался, прежде чем уйти, наконец, на Базу?

— Нет. А ты откуда это знаешь? Разве это не закрытая информация?

— Закрытая, но он сам мне об этом рассказал.

Я снова была потрясена:

— Да ты настоящий мастер. Просто экстра.

— До уровня ЭКСТРА мне еще четыре разряда, — невозмутимо констатировала мисс Джордан, но в душе я чувствовала, что она польщена.

— И что еще он про себя рассказывал?

— Что окончательно принял решение, когда его отец погиб, он же был военным, а мать вышла замуж за другого. Наверно поэтому он так нетерпим к женщинам. Все еще чувствует себя преданным и обманутым.

— Вот уж это совершенно нелепо. Какой-то фрейдизм. Может, ему сходить к психоаналитику?

— Для нас, конечно, это выглядит смешно. Но он вырос в таком благополучии и довольстве, что это было чудовищной катастрофой для его психики. Он так загнал это в свое подсознание, что ему кажется, что он полностью преодолел ситуацию. А она влияет на его непроизвольные действия и реакции.

— И на работу с оружием.

— Да. Уничтожая смертоносные изделия, он как бы мстит за погибшего отца. Но не в личном, а в глобальном смысле.

— Ему точно стоит поправить нервы. Потом, никто ему не мешает вернуться на Землю. Там тоже полно дел и есть чем заняться.

— Для него это невозможно. Другая, СИНЛАРСкая его составляющая увлекает его масштабностью целей. Он же воспитан на сверхожиданиях: только победа, только вперед, никаких уступок и колебаний.

— Просто маньяк какой-то.

— Нет, обычный «джентльменский набор» комплексов. Впрочем, ну его. Это его сложности. Так как же склероты летают? Строят корабли? Какие у них модули?

Я слизала весь крем.

— Сказка. Это не к инсектам относится.

Нат кивнула, улыбнувшись. Я запила чаем и продолжила свою лекцию:

— Корабли — это сильно сказано. У склеротов совершенно другой подход. Замечу, что в отличие от нас насекомые способны переносить чудовищные дозы космической радиации, а при низких температурах впадать в очень длительный анабиоз. Время от времени Склерот посылает в пространство своего рода блуждающие метеориты — огромные глыбы обработанного камня, внутри которых заложено гнездо с личинками. Все это автоматизировано. Термодетекция как у них самих, так и у их приборов развита необычайно, и весь спектр, как я уже говорила, сильно смещен — в красную сторону. Такой ковчег, обнаружив пригодные условия, прилипает к поверхности небесного гела, и склеромуравьи очень быстро выплаживаются из него. Горе тому миру, куда прибыла подобная посылка, если, конечно, он не сумеет защититься. Именно подобный «подарок» и попал на станцию, где я была. Хорошо еще, что мы столкнулись не с жалящей разновидностью клона.

— Жалящей?

— У склеротов воинских каст бывает до двадцати жал в разных частях тела, причем некоторые способны их выбрасывать в сторону противника на расстояние около ста метров.

— Просто жуть какая-то.

— Но не это самое опасное для гуманоидов, не блуждающие клоны. Склеротов в явном виде можно быстро обнаружить, и они также не бессмертны и не неуязвимы. Тем более что, будучи псевдоразумными, а не разумными по-настоящему, они не попадают под межмировую конвенцию о разумных единицах и их можно уничтожать, защищаясь.

— Хотя бы и на том спасибо.

— Но у них очень много обобщенных программ. Будучи в некотором роде биороботами, склеромуравьи весьма изощрены в своих специализациях. Согласись, не каждому роботу-андроиду придет в голову имитировать рисунки и действия маньяка для отвлечения внимания потенциальных противников.

— Но ты только что говорила, что клоны — не самое страшное. А выходит, что хуже не бывает.

— Бывает, еще как бывает. Помимо чисто биологической инфекции на планеты, коллективный мозг Склерота, сконцентрированный в его Правителе, посылает в пространство на гуманоидные планеты резонансные клише своих программ. Так называемые «силовые мосты». Тогда незрелый и хаотичный гуманоидный разум усваивает логику и этику инсектоидов, начинает работать против собственного мира. Империи, вроде Гшамм, могут быть также прямым следствием действия таких «мостов».

— Со всеми их атрибутами.

— Именно так. Но столь явная демонстрация форм, в виде богов из пантеона, большая редкость. Обычно они более изобретательны и скрытны.

Нат откинулась назад на стуле и посмотрела в окно. Иллюминаторы «Цветка» с внутренней стороны были обрамлены в подобие деревянных рам. Мимо стоящих в ангаре кораблей стремительно пронесся тренировочный модуль. Это АО начал обучать новобранцев космонавигации.

— Если я хоть что-нибудь смыслю в нашей работе, — задумчиво протянула ЭМ-СИ, — то нас или других пошлют уничтожить этот «мост» на Гшамме.

— Ты права. «Мост» или любой другой начальный источник заразы.

Мы помолчали.

— Кстати, — моя подруга снова придвинулась к столу и поставила на него пустую чашку. — О чем ты сперва хотела меня спросить?

Я задумалась, припоминая. Ах да!

— Это уже понятно, само собой.

— Понятно?

— Я хотела выяснить, откуда на голове имперских офицеров могут быть следы весьма своеобразных ритуалов.