— Разумеется.

За считанные мгновения она развернула передо мной целую стереогалерею, которая, вне всяких сомнений, содержала около пяти базовых инсектных форм Склерота с очень незначительными изменениями. Я сказала об этом Нат.

— Значит, Гшамм был заражен Склеротом, отсюда и его проблемы, заключила ЭМ-СИ. И затем попросила: — Слушай, Кен, не в службу, а в дружбу — прочитай мне лекцию. Я, конечно, могу послать много запросов в СИНЛАР…

— И долго разбираться с горой пришедших данных. Не напрягайся, я легко тебя просвещу. По крайней мере, в основах. Тем более что у меня есть и личный опыт.

— Да?!

Изумление моей подруги было понятным: мало кто мог похвастав, что столкнулся со Склеротом и выжил. Но в моем случае это было истинной правдой.

* * *

К настоящему моменту Лерни уже достаточно повидал, чтобы понять, что не имеет права судить Нат по собственным меркам. Она выросла на Базе, где половые предрассудки землян начисто отсутствуют и поговорки вроде. «Не муж для жены, но жена для мужа» и тому подобное исключены из обращения. Она никогда не знала семьи, вроде той, где он вырос, и вовсе не обязана походить на его образцовую мать и домохозяйку. Он, наконец, удосужился досмотреть в информационном банке данные на ее профессиональный тип и класс. ЭМ-СИ звучало как Этико-Манипуляционные-Системы-Интеллекта, и, судя по рязряду, его компаньонка умела немало. Эта категория принадлежит к псионикам, способным воздействовать на мозги, память, поведение разумных созданий на очень больших расстояниях и сквозь препятствия. Кроме того, они гении мимикрии и коммуникации, например способны выучить совершенно незнакомый язык за несколько дней или имитировать гуманоида любой расы и культуры. В общем, ему повезло, что он отделался болевым шоком. Крошка Нат могла бы полностью задурить ему голову и без особых проблем.

Интересно, а каким бы он был, если бы с самого начала видел кругом себя местную супертехнологию, а Землю — только как один из гуманондных миров, причем даже не самый развитый? Наверное, он сейчас был бы уже Т-2, а не Т-4 по классу. Впитанные с детства заблуждения поначалу сильно ему мешали. Например, он никак не мог поверить, что ничего похожего на Большой Взрыв, придуманный земными астрофизиками, во Вселенной никогда не происходило, или что в СИНЛАРских программах есть ответственность, но нет дисциплины в его, земном, понимании. Он еще помнил времена, когда полагал, что новейшие земные танки — самые могучие машины разрушения. Сейчас он смотрел на них едва ли не как на палку-копалку австралийских аборигенов. Возможности Терминала позволяли вывести из строя и превратить в неподвижный металл такую конструкцию за тысячные доли секунды, прежде чем кто-либо или что-либо успеет среагировать. Именно сверхтехнологии Базы и ошеломили его поначалу, тогда как осознание настоящей разницы между внутрипланетарным и космическим мышлением пришло гораздо позже.

* * *

Мы разместились в шикарной гостиной «Цветка» за накрытым столом с травяным чаем и пирожными, вкуснее которых я давно не пробовала. Такое гостеприимство, помимо дружбы, еще больше обязывало, и я старалась, как могла. Хотя воспоминания были не из приятных.

Все происходило тогда, когда я уже училась на мага-специалиста по жизненным формам, но еще работала, как поначалу и все волонтеры с Земли, обычным порученцем. Это вообще политика СИНЛАРа для отсталых планет вроде нашей. В Метагалактике нет энергетического кризиса, а технологии Терминала делают вопрос о планетарных ресурсах бессмысленным. При желании можно собрать из астероидов пару аналогичных Земле планет. Но это чисто количественное решение, тогда как в любом мире важно именно его развитие, эволюционный уровень. Так или иначе этот уровень проходит через активные элементы, которые по сию пору на Земле называют душами, личностями или еще — монадами. Именно индивидуальные сущности берут на себя роль проводников и преобразователей единства мира в его многообразие. Они несут эволюционную нагрузку, и, если развитие планеты происходит неправильно, им же приходится это исправлять. СИНЛАР готов помогать слабым мирам только за эту единственную, нужную ему плату — работу для других, еще более отсталых, планет, где собственные сущности еще и близко не достигли уровня, пригодного для планетарного сознания. На Земле, впрочем, таковых так же немного. Но База помогает нашей цивилизации только при условии работы части людей на Терминале. Именно поэтому мы здесь, и это наш способ помочь развитию Земли.

Тогда, много лет назад, от небольшой гуманоидной станции перестали поступать сигналы связи. Местные аборигены послали две экспедиции — обе пропали, не дав никаких новых сведений. После этого на Терминал пришел запрос, и мы отправились для выяснения проблемы. Порученцы — еще не маги, это просто исполнители. С ними нередко посылают андроидов — в помощь и для связи с Базой. Нас было трое: я, как начинающий специалист и эмпат-универсал (то есть человек, способный воспринимать состояние и настроение любого живого существа, а не только гуманоидов), девушка-технарь (будущая коллега Лерни) и парень — знаток систем связи и информационных структур. Кроме нас, живых, еще два андроида двухметрового роста для тягловых нужд. Станция по земным меркам была огромной: с оранжереей в центре, искусственным освещением сверху, большим бассейном и четырехъярусными галереями, где тянулись ряды дверей, ведущих в каюты и подсобные помещения. Для Базы же это был бы очень маленький фрагмент. Было пусто и тихо. Оглядываясь, мы прошли до рубки, постоянно снимая показания. Датчики не давали никаких наводок: атмосфера была обычной для гуманоидов человеческого типа, подозрительных примесей, следов пожара, борьбы или технических неисправностей не было. Просто «Мария Селеста» какая-то. Но мы, как начинающие маги, ощущали энергоследы смерти, страха, безумия, словно бы наполняющие воздух. И они были точно смазаны, не давая четкого голографического отпечатка. Все приборы на пульте были отключены, на полу были разбросаны огромные разрисованные и раскрашенные листы из белого пластика. Парень отправился к передатчикам, и мы услышали его голос:

— Тут сплошная каша. Какой-то псих перепутал всю механику.

— Я помогу. — Девушка также приникла к приборам. Я стала рассматривать изображения. Как будто бы их сделал психопат, и там в деталях, вроде комиксов, изображалось, как была им уничтожена команда… Но нечто насторожило меня, и это спасло нас всех. Цвета, которые использовались, указывали на совершенно другой, негуманоидный, спектр…

— Ты взяла Эз-683? — поинтересовалась я у своей спутницы. Она была удивлена, но, к счастью, ничего не забыла из стандартной экипировки:

— Конечно, вот.

— Держи под рукой…

Меня лично выручила эмпатия. Волна дикой, нелюдской ненависти, которая ударила в меня, опередила физическое нападение, и я успела вскинуть руки и защититься. Все это происходило очень, очень быстро, так стремительно, как может быть только у насекомых. Сама тварь, защищенная химическим покрытием, была оптически невидима, но я, ориентируясь по полевым сигналам перемещения массы, успела схватить ее за выступ нижней челюсти. Я отвела в сторону смертоносные жвала, но они щелкали у самого уха. Другой рукой я вытащила тяжелый тесак, вроде мачете. Он сделан так, что рубит камень и металл точно мыло, но, когда я попыталась перерезать горло склеромуравья, лезвие наткнулось на панцирь, который был гораздо прочнее…