здесь изображения, проясняли их значение на языке священников, присланных из Рима по настоянию Григория Великого. Но у креста есть еще две стороны, ведь священники никогда не были единственной аудиторией подобных монументов. История раннесредневековой Британии — это не только люди, которые приезжали из центра, не только латинская культура. Здесь звучали и другие наречия, образуя яркую полифонию.

На изначально северной и южной сторонах креста среди орнамента с изображением виноградных лоз и животных вырезан руническим шрифтом текст. По всей вероятности, это часть более длинного стихотворения на древнеанглийском языке. Текст повествует о распятии Иисуса на местном наречии. Это один из самых ранних образцов нелатинского текста, близкого к поэме XI века «Сон о распятии». Если двигаться по часовой стрелке, северная сторона начинается с рассказа от имени самого Креста: «Всемогущий Бог разделся, чтобы взобраться на столб… Я не осмелился поклониться. Я [вырастил] могущественного короля… Люди унижали нас двоих. Я был весь в крови». На южной стороне завершается сюжетная линия и рунической поэмы, и художественной программы, и еще раз приводятся слова Креста: «Христос был на кресте… Я безмерно скорбел. Я склонился, пораженный стрелами. Они положили его… посмотрели на Господа». Западная сторона завершается триумфом Иисуса над зверями и апокалиптическим видением, а на северной стороне Иисус восходит на крест и являет свою человеческую природу, истекая кровью. На восточной стороне рассказывается о Его человеколюбии, рождении, об исцелении и спасении грешников, а на южной стороне мы видим историю самого креста, который оплакивает смерть Иисуса вместе со всем человечеством.

Рутвельский крест, вероятно, когда-то стоял около церкви или монастыря на территории нынешней Шотландии, вдали от любых центров власти. Этот уникальный памятник объединяет мужчин, женщин и детей, заморских торговцев, крестьян и королей. Эта история отражена также и в книгах, например в «Церковной истории народа англов», автором которой стал монах по имени Беда. Он жил и писал на северо-востоке нынешней Англии, в аббатстве Монквермут в Нортумбрии. История, рассказанная Бедой, связывает жизни нехристиан и христиан, в том числе священников, монахов и — как утверждают некоторые ученые — вероятно, монахинь. Но, пожалуй, это не должно нас удивлять. До сих пор мы рассматривали жизнь в крупных городах и их окрестностях, в Риме, Константинополе, Иерусалиме. Но связь между городскими центрами и периферией не прекращалась на протяжении всего Средневековья. Важнейшие исторические события происходили не только в городах, но и в полях или даже на болотах.

Открытость территории для пришлых не только дает возможность, но и вызывает напряженность. Этому тоже есть свидетельства в раннесредневековой истории Британии. В то же время, когда Беда писал свои книги и когда создавался Рутвельский крест, на юге от Нортумбрии, в болотистой местности между Мерсией и Восточной Англией жил человек по имени Гутлак. Когда-то он был аристократом и воином, а позже стал монахом. Он служил в монастыре Рептон, но на этом не остановился и решил стать отшельником, как знаменитые пустынники, о которых мы уже рассказывали выше. Мы будем опираться на житие, написанное монахом по имени Феликс сразу после смерти Гутлака в 715 году. Согласно этому тексту, отшельник во многом повторил судьбу Антония Египетского, которому подражал. Мало того что «демоны унесли его к вратам Ада, а спас его апостол Святой Варфоломей», жизни Гутлака постоянно угрожали нехристиане, дикие звери и двуличные собратья-монахи. А еще Гутлак поселился в неудачном месте и оказался между двух огней — политикой двух королевств. Феликс посвятил свой труд королю Эльфвальду (713–749) из Восточной Англии. Именно в этом королевстве находился скит Гутлака. В житии рассказывается, что этот скит посетил будущий король Мерсии по имени Этельбальд (716–757). Когда Этельбальд вернулся, чтобы почтить память Гутлака после его кончины, будущему правителю было видение. Отшельник, находящийся на небесах, уверял Этельбальда, что тот когда-нибудь взойдет на трон. Заметьте: окраина не только соединяется с центрами политической власти, но фактически оказывается способна ограничивать возможности центра — король решает не осушать болото, а использовать его в своих интересах.

Беда, рассказывая историю о том, как Григорий посетил невольничий рынок, был уверен, что Рим (и христианство) вернутся в Британию. Однако римляне, прибывшие на эту землю, столкнулись с хаосом. Вырезанные на Рутвельском кресте руны перемежаются с латинскими буквами, евангельские стихи поются голосом антропоморфного дерева, виноградные лозы переплетаются с апостолами, слова, обращенные к образованным монахам, также адресуются необразованному и темному населению. Судя по рассказу Феликса об отшельнике Гутлаке, сельская местность была полна опасностей: ее населяли демоны, бродившие по лесам и повелевавшие дикими зверями, и агрессивные нехристианские народы. На основе двух этих сюжетов мы можем сделать неожиданный вывод: «периферия» легко может стать новым центром.

Британия в Средние века представляется нам своего рода лоскутным одеялом, пестрой комбинацией государств, народов и верований. Этот обитаемый остров был жестоко завоеван римлянами при Юлии Цезаре, а затем в IV веке обращен в христианство (по крайней мере частично). В V и VI веках захватчиков стало еще больше, местные жители сражались с ними или заключали с ними союзы. Это приводило к образованию новых королевств. Новое пришествие христианства состоялось в VII веке, и это привело к еще большим политическим преобразованиям.

Всего за одно поколение до того, как Галла Плацидия пересекла Средиземное море, в начале V века н. э., примерно тогда же, когда готы разграбили Рим, император Гонорий (395–423) объявил гражданам дальней провинции — Британии — о том, что отныне они сами за себя отвечают. Императору хватало своих проблем в Италии, и отправлять войска в Британию он был не готов. Романо-бритты действовали как будто без особого плана, иногда самостоятельно, а иногда заключая соглашения с другими сообществами, недавно прибывшими с континента. Иммиграция была постоянной, часто случались войны, часто заключались и мирные соглашения. Однако когда власть оказывалась в руках у местных, остров начинал раскалываться: короли сменяли друг друга, королевства разваливались, начинались конфликты.

Примерно таким был мир, описанный в древнеанглийской поэме «Беовульф». Единственная версия ее текста дошла до нас в рукописи начала XI века, но эта поэма рассказывает о более далеком прошлом: о том, что происходило в Скандинавии, в Северном море. Эта история в целом соответствует нашим привычным представлениям о средневековом мире. Здесь есть короли и воины, чудовища, опасности и смелые подвиги. Но здесь есть для нас и сюрпризы. Казалось бы, в такой поэме должно говориться только о мужчинах, но анонимный поэт ясно дает понять: женщины — это костяк, который придает обществу форму.

После того как Беовульф побеждает Гренделя, к нему подходит королева данов Вальхтеов. Она благодарит героя