class="p1">Надо отдать должное его великому снежному величеству — тянуть с исполнением обещания он не стал. Поразительно, как все здесь выстраивалось, подчиняясь его воле: мгновенно собрали отряд (без отряда, видимо, ходить было не по статусу), мгновенно открыли портал. Портал, к слову, открывал он, а я стояла рядом и думала только о Фабиане. Быстрее бы оказаться там…

Быстрее, быстрее, быстрее!

Я ничего не помнила после того, как села за стол, и это заставляло нервничать еще сильнее. Снежный хмурился, как будто в его голове бушевали бураны и метели, но, стоило нам выйти в Борге, у нашего дома, как мне стало не до него, не до метелей, буранов и всего остального. Я бросилась к крыльцу, оставив за спиной величество, его воинов и все остальное. Толкнула дверь, вспомнила, что ключа-то теперь у меня нет, и от души пнула массивную створку.

— Дорота! Дорота, открывай! Это я, Лив!

Но открыла мне, вопреки ожиданиям, вовсе не Дорота, а Арлетта. Увидела меня — и у нее чуть глаза на лоб не вылезли. Потом посмотрела за мое плечо и завопила:

— Матушка! Матушка!

Не дожидаясь появления «матушки», я оттолкнула сестрицу и вихрем влетела в дом. Рискуя снова запутаться в юбках и свернуть себе шею, бросилась наверх, промчалась по знакомому коридору к комнате брата.

— Фабиан!.. — распахнула дверь и осеклась.

Сердце с силой ударилось о ребра и провалилось куда-то в пятки: кровать Фабиана была пуста. Валялось на полу скинутое словно в спешке одеяло, на тумбочке — распахнутая, с помятыми страницами книжка. Но… этого же не может быть! Развернувшись, молнией метнулась назад, пролетела обратно тем же путем и чуть не врезалась в Стеллу, которая, краснея и бледнея под взглядом Снежного, что-то бормотала.

— Где мой брат?! Где он?!

Я вцепилась в мачеху, как никогда и ни в кого не вцеплялась, тряхнула так, что даже на массивной шее Стеллы голова качнулась, как бутон на стебле.

— Так… э-э-э… плохо ему стало вчера. — Мачеха даже не пыталась сопротивляться, зыркая то на меня, то на Снежного, чей взгляд обещал не просто бураны и бури, а полную… вьюгу.

Суровые лица окруживших нас воинов намекали на то, что я не так уже и не права, но меня сейчас волновал только Фабиан.

— Плохо? Что значит плохо?!

— После твоего ухода. — Стелла продолжая опасливо коситься на короля. — Истерика с ним случилась… пришлось лекаря звать. Он и забрал его с собой. Как же иначе-то… Совсем плохо мальчику стало. Ну я же для него все… как и для тебя, деточка. Да ты отпусти меня, отпусти!

Продолжая лопотать, мачеха попыталась отцепить мои пальцы от себя, но я и сама уже ее отпустила. Развернулась к Снежному:

— Нам нужно к лекарю!

При мысли о том, что вчера пришлось пережить Фабиану, внутри стало холодно, по коже прошел мороз. Мы ведь никогда не разлучались с ним, особенно так, и что он вообще подумал? Что меня забрали, как маму, — навсегда? Или что я его бросила? Что тут вообще вчера произошло?!

Усилием воли справившись с чувствами, шагнула было к двери, но путь мне решительно преградил один из воинов. Запечатал собой проход, а Снежный за моей спиной резко поинтересовался:

— Где. Твой. Сын?

— Уехал. Уехал же, ваше величество! Говорю… — Стелла прижала пышные руки к груди. — Путешествовать. Давно собирался, вот вчера после праздника и уехал…

— Куда?

Взгляд мачехи заметался, выдавая то, что она говорит неправду. Душан — и путешествовать? Да его любимыми путешествиями были походы с друзьями в винные магазины или на озеро, уток лупить из рогаток. В длину мой сводный братец может и вырос, а вот мозгами не очень, но плевать!

— Ваше величество, — снова напомнила о себе. — Мой брат…

Снежный повернулся ко мне. Наградил взглядом сверху вниз и произнес тем самым тоном, который гораздо больше ему подходил. Гораздо больше, чем тот, которым он говорил со мной там, на лестнице, в замке.

— Никогда больше не смей меня перебивать.

Перебивать? Перебивать, говоришь?

Я снова резко развернулась, поймав завистливый взгляд Арлетты — она уже успела оценить и мой верхний наряд, и подол выглядывающего из-под плаща платья. Судя по сосредоточенности, пробивающейся через злобу и раздражение, сестрица мысленно подсчитывала примерную стоимость, как делала всегда, когда видела какие-то красивые наряды — чтобы потом сказать, что они выглядят дешево для своей стоимости.

Воин по-прежнему стоял на моем пути, и я сделала вид, что покорно жду. Даже руки сложила, но стоило мужчине расслабиться, шустро рванула за дверь. Так шустро, что стражник, попытавшись меня схватить, схватил только воздух.

Я же глотнула морозного, метнувшись в сторону конюшен — если Снежному интереснее выяснять, куда подевался Душан, пусть выясняет. А я к лекарю за Фабианом! Правда, до конюшен добежать не успела: снег под ногами неожиданно стал скользким, превратившись в ледяную дорожку, а вихрь, подхвативший меня, швырнул прямо в объятия его снежного величества. Судя по выражению лица, злющего, как сотня ларгов.

— Еще раз выкинешь что-то подобное — будешь наказана, — сообщили мне таким тоном, что по коже прошел мороз отнюдь не от продувающего двор ледяного ветра. А после передо мной опять распахнулся портал. Последнее, что успела увидеть — это мачеху и Арлетту, высунувшихся во двор, и то краем глаза: воины мгновенно оттеснили их обратно в дом и двое выстроились у двери, как часовые.

Дальше я даже пикнуть не успела, как оказалась у своих покоев. То есть не у своих, разумеется, у тех, в которые меня поселили в Эрнхейме.

— Набегалась, — резко произнес величество и втолкнул меня в спальню, которую глаза бы мои не видели!

— Вы… вы обещали!

— Обещал, — вкрадчиво произнес он. — Но не учел того, что мне попалась совершенно дикая, невоспитанная девица, которая понятия не имеет, как себя вести в приличном обществе.

Невоспитанная?

Я?!

— В приличном? И давно в приличном, — я выделила последнее слово, — обществе принято похищать женщин, чтобы использовать их в качестве… подпитки?

— А в качестве кого, — произнес этот… Снежный, и черты его лица мгновенно преобразились, подчеркивая силу, которой он наделен, — ты бы хотела, чтобы тебя использовали?

Черты-то чертами, ладно, но сейчас его радужку словно заволокла метель, и от этого становилось еще более страшно. Обострившиеся инстинкты вопили о том, что нужно бежать и как можно скорее, но я застыла. Мы с отцом в детстве ходили в лес, и если я что-то в свое время и усвоила, так это то, что бежать от зверя — значит, обрекать себя на верную