места и, нарушая правила дорожного движения, разворачивается прямо на зебре. Громко сигналит, разгоняя прохожих.

Я умом понимаю, что это мой муж, знакомый человек, но душа сжимается в комок.

За одну ночь — ту проклятую ночь, когда я узнала о его связи с Кристиной — он стал для меня совершенно чужим человеком. Я услышала от него много жестоких слов, натерпелась от его ужасных поступков. И теперь я не знаю, чего от него ждать.

Я не хочу его видеть — мне сразу становится плохо, а слышать и разговаривать с предателем — и подавно.

Забегаю в первый попавшийся двор и прячусь возле подъезда. Тимофей въезжает следом. Он гонится за мной, как охотник за дичью. Пока Тим кружит между тесно наставленных машин, я юркаю обратно на оживленную улицу.

Телефон в сумке разрывается от звонков, но я не отвечаю.

Постоянно оглядываясь, добегаю до своего двора и торопливо захожу в подъезд.

Лишь заперев дверь на ключ, с облегчением выдыхаю. Достаю телефон из сумки, который ни на минуту не перестает звонить. На экране высвечивается незнакомый номер. Я не знаю, кто это, решаю ответить:

— Алло?

— Катя! — из динамика раздается голос Тимофея.

Тут же сбрасываю звонок и, прижимая телефон к груди, пытаюсь успокоить дыхание. Не хочу с ним общаться. Пусть разведется со мной и счастливо живет со своей Кристиной, а обо мне забудет.

Только возможно ли это?

Глава 11

— Захар Олегович сказал, что сегодня у нас будет корпоратив! — стоит над душой Ирина, пока я готовлюсь к новому рабочему дню. — После закрытия собираемся на втором этаже. Суворов откупил кафе до утра.

— Во вторник? Зачем устраивать мероприятия посреди рабочей недели?

— А ты что-то против имеешь, Демидова? — усмехается она. — Так попробуй Суворову возразить!

— Нет. А обязательно идти?

Ирина хмыкает:

— По желанию. Но я должна была тебя известить.

Выдыхаю:

— Тогда я не пойду.

— Почему?

У меня много причин не появляться лишний раз на глазах босса. Но Ире признаться не могу, поэтому перевожу в шутку:

— А кто на следующее утро работать будет?

— Ты и будешь, раз идти не хочешь.

— А мойщики?

Ирина смеется громче, словно я спросила нелепицу.

— Корпоратив для избранных. Или ты думаешь, что Суворов за свой стол Колю посадит? Демидова, ты точно с прибабахом. Они же мелкие сошки, пусть знают свое место.

— Я просто думала, что корпоратив подразумевает застолье в кругу работников одной организации. По крайней мере, в офисе моего мужа всегда было так, — пожимаю плечами.

Ирина качает головой и выходит из комнаты администратора, не тратя больше на меня времени. И на том спасибо. И если совсем откровенно, то я даже вникать не хочу в дела, которые не касаются моих рабочих обязанностей. Я устроилась на автомойку только для того, чтобы заработать себе деньги.

Высокомерия в Ирине слишком много, она постоянно воротит нос и считает нас с мойщиками низшим звеном, да еще и глупыми. И не упускает шанса напомнить об этом.

Наверное, я бы на нее сильно обижалась, может быть, плакала, если бы Ирина при этом сама хоть что-то собой представляла. Была акулой бизнеса под стать Суворову.

Но по факту коллега ничем от нас не отличается, видно по ней, что живет скромно. И с самооценкой, похоже, у нее тоже беда. Вот и пытается ее повысить за наш счет.

Сегодня целый день она ходит по боксу и раздает указы.

В десять вечера я закрываю кассу. Собираю в сумочку свои мелочи, встаю из-за стола. Накидываю розовый пиджачок на плечи и уже хочу уйти, но в дверях неожиданно появляется Суворов.

Он такой огромный, что сразу занимает собой все пространство, я не смогу протиснуться и выйти из комнаты, если Захар не позволит.

— Куда собралась? — хрипит он и смотрит на меня исподлобья.

— Домой…

— А тебе Ира разве не говорила о…

— Говорила, — от волнения перебиваю я, — но вроде как по желанию же…

— Не хочешь?

— Захар Олегович, на работу завтра вставать рано. Простите, не получится…

— Я дам тебе выходной.

— А кто же за меня выйдет?

— Незаменимых нет.

Он снова давит. Устрашает своей мощью и авторитетом. Ему плевать на мое мнение. Суворов хочет, чтобы я осталась. Я уже устала придумывать оправдания, все равно этот мужчина ничего будто не слышит. Он прет напролом.

— Хорошо, — простонав, соглашаюсь я, — загляну ненадолго. Спасибо, что пригласили, Захар Олегович.

— Пойдем, — кивает он и отходит в сторону.

Вздрагиваю, когда Суворов слишком жестко захлопывает дверь. Она так сильно ударяет, что стены кабинета дребезжат.

Я иду впереди, а Захар двигается следом. Мне неловко подниматься сейчас по ступеням лестницы, потому что на мне юбка. Придерживаю ее — не хочется, чтобы Суворов увидел что-то лишнее.

Кафе, в которое я обычно забегала, чтобы взять с собой перекусить, выглядит не так как днем. Столики сдвинуты, основные лампы погашены. Полумрак. Из колонок звучит музыка, которую обычно включают в ночных клубах.

Пробегаюсь взглядом по щедро накрытому столу и людям, сидящим за ним, пытаясь найти хоть одно знакомое лицо. Здесь действительно нет ни одного мойщика. Места занимают солидные мужчины и сопровождающие их красивые девушки в платьях.

Я не понимаю, что это за корпоратив такой…

Несколько стульев свободны. Я делаю шаг, чтобы сесть между двумя хохочущими девушками, но Суворов внезапно берет меня за руку. Слишком уверено и крепко сжимает ее до легкого болезненного ощущения и ведет меня, куда он хочет. Он садится между мной и еще какой-то незнакомкой.

— За процветание твоего бизнеса, Захар! — салютует бокалом полноватый мужчина.

Мне неловко.

Суворов стучит о бокал своим бокалом, вальяжно откидывается на стуле.

Я сразу отстраняюсь и хватаюсь за бокал с чистой водой.

Кажется, веселье только набирает обороты, но мне присутствовать здесь совершенно неинтересно.

Ловлю на себе сверлящий взгляд. На противоположной стороне стола в самом конце сидит Ирина. Она едва ли не испепеляет меня глазами. Я даже сразу не узнала ее без пучка на голове и жилетки. Сейчас у нее распущены волосы. Она в черном платье.

Я не моргая опускаю взгляд в тарелку с нетронутым салатом «Цезарь». Мне хочется свернуться, как та креветка, и сползти под стол.

Но через мгновение необъяснимое желание вынуждает меня поднять взгляд, и я замечаю вошедшего в кафе Расулова.

Он невозмутимо расстегивает на ходу черную кожаную куртку.

На секунду мы встречаемся взглядами, и Давид хмурится, будто подумал, что я вообще здесь забыла? А я и сама не знаю. На празднике, посвященном восхвалению заслуг Суворова, чувствую себя совершенно лишней.