– Мм… Я… – начинает Айрис и опускает ручку. – Можно нам посмотреть комнату?

– Какую комнату?

– Комнату, – с большей уверенностью повторяет Айрис, – в которой она будет спать.

Мужчина роняет газету на колени.

– Комнату? Вы хотите посмотреть на комнату? Эй! – Он зовет кого-то, откинувшись в кресле. – Эй, там! Тут девица хочет посмотреть комнату, прежде чем заселяться.

Доносится взрыв смеха, и из двери выглядывает женщина.

– Думаешь, здесь отель «Ритц»? – спрашивает мужчина.

Снова раздается смех, однако почти сразу же мужчина умолкает, наклоняется над стойкой регистрации и рявкает:

– Ты!

Айрис подпрыгивает от испуга.

– Эй, ты! – Он поднимается и стучит изнутри по стеклу. – Тебя выгнали. Убирайся.

Айрис оборачивается и видит женщину с осветленными волосами в грязной кожаной куртке-бомбере. Женщина пытается проскользнуть мимо стойки регистрации, засунув руки в карманы.

– Ты знаешь правила! – кричит мужчина. – Никаких наркотиков. На двери написано. Убирайся!

Женщина таращится на мужчину за стойкой целую минуту, а потом взрывается, как петарда: кричит, размахивает руками, ругается, как сапожник. Мужчина и бровью не ведет. Садится на стул и разворачивает газету. Женщина в поисках ответа, пытаясь излить хоть на кого-нибудь гнев, обращается к девочке с ручкой:

– А ты над чем смеешься, черт тебя возьми?

Девочка смахивает с лица длинную челку и оглядывает женщину с головы до ног.

– Ни над чем, – певуче отвечает она.

Женщина шагает к ней:

– Я тебя спрашиваю, какого дьявола ты хохочешь?

Девочка упрямо выпячивает подбородок:

– Я ответила: никакого. Или ты не только под кайфом, но и глухая?

Айрис оглядывается на Эсме. Пожилая женщина отвернулась к стене и зажала уши руками. Перешагнув через рюкзак девочки, Айрис направляется к Эсме, берет ее за руку, подхватывает сумку и выводит на улицу.

Снаружи, стоя на тротуаре, Айрис раздумывает, что она натворила и что теперь делать. Эсме выдергивает у нее руку.

– Все хорошо, – уверяет ее Айрис. – Все будет хорошо, вам не нужно…

Лицо Эсме принимает странное выражение. Она смотрит на небо, на дома на другой стороне улицы. Черты ее лица заостряются, глаза горят. Она смотрит налево, направо…

– Я знаю, где мы! – восклицает она и вдруг показывает куда-то пальцем: – Там… Грассмаркет.

– Правильно, – кивает Айрис.

– А там – Королевская Миля, – восхищенно продолжает Эсме, – и Принцесс-стрит. А там, – Эсме снова поворачивается, – Трон Артура.

– Верно.

– Я помню, – тихо говорит она без улыбки, теребя пальцами край пальто. – Все по-старому. Но другое.

Айрис и Эсме сидят в машине, припаркованной у тротуара. Эсме застегивает и расстегивает ремень безопасности, каждый раз поднося к лицу металлическую скобку, чтобы понять, как работает механизм.

– Больница, – говорит Айрис по телефону невероятно бесполезной сотруднице «Справочной». – Больница «Колдстоун», кажется. Или «Психиатрическая больница»? Поищите «психиатрическую»… Нет? А просто «Колдстоун»?.. Да. К-О-Л… потом Д… Да, я подожду.

Эсме забросила ремень безопасности и нажимает кнопку аварийного сигнала на панели. Машина наполняется щелканьем. Похоже, Эсме от этих звуков в восторге. Она нажимает на кнопку, выключает сигнал, а спустя мгновение включает снова.

– Неужели? – спрашивает Айрис. – А просто «Больницу» поискать вы можете?.. Нет, мне нужна не любая больница. А именно эта. Да.

«Жарко. И свитер под пальто надевать не стоило», – думает Айрис и накрывает кнопку аварийного сигнала ладонью.

– Пожалуйста, не надо больше, – говорит она Эсме и тут же добавляет, обращаясь к кому-то на линии: – Нет, это я не вам.

Сотрудница «Справочного бюро» наконец отыскала больницу «Колдстоун» и теперь выясняет у Айрис, с каким отделением ее соединить: «Регистратура», «Приемный покой», «Амбулатория» или «Детский сад».

– Давайте «Регистратуру».

Этот кошмар скоро закончится. Она спросит, куда отвезти Эсме, а если другого пансиона в их списке нет, значит, она вернет ее в «Колдстоун». Вот просто.

В трубке щелкает, механический голос перечисляет варианты ответа. Айрис нажимает на кнопку, слушает, снова нажимает – и вдруг сознает, что Эсме открыла дверь и выбирается из машины.

– Стойте! Куда вы?

Айрис распахивает свою дверь и спешит следом, прижимая телефон к уху, а механический голос тем временем вещает о часах работы, с девяти утра до пяти часов пополудни, и о том, что сейчас никого нет, и можно оставить сообщение после сигнала.

Эсме быстро идет по тротуару, запрокинув голову к небу. Останавливается у пешеходного перехода рядом со светофором, из которого доносится писк, а зеленый человечек на другой стороне улицы то появляется, то исчезает, и удивленно таращит глаза.

– Я нахожусь в районе Грассмаркета с пациенткой Юфимией Леннокс, – произносит Айрис, силясь говорить как можно спокойнее и увереннее. – Пансион, в который нас направили, совершенно неприемлем. Юфимии там оставаться нельзя. Наверное, я сама виновата, попросив выписать Юфимию… – продолжает она, догоняя Эсме и хватая ее за полу пальто. – Перезвоните мне, пожалуйста, потому что я везу ее обратно. Прямо сейчас. Спасибо. До свидания.

Айрис нажимает на телефоне кнопку отбоя и поворачивается к Эсме.

– Эсме, – запыхавшись, произносит она, – возвращайся в машину.

Они едут от Грассмаркета на юг, от центра, пробираются сквозь запруженный машинами город. Эсме сидит молча, провожая взглядом проносящиеся мимо строения, церковь, мужчину с собакой, продуктовый магазин, женщину с коляской, кинотеатр и выстроившуюся перед ним очередь.

Когда Айрис заруливает во двор больницы, Эсме поворачивается к ней.

– Но это… – Она умолкает. – Это же «Колдстоун».

Айрис с трудом переводит дыхание.

– Да, знаю… Вам нельзя там оставаться, понимаете, поэтому мы…

– Я думала, что больше сюда не вернусь, – говорит Эсме. – Ты сказала, что я сюда не вернусь.

Айрис останавливает машину и дергает ручной тормоз. Очень хочется обессиленно прижаться лбом к рулю, но она сдерживается. А ведь кожаное колесо, наверное, прохладное и гладкое…

– Да, я так сказала. И вы не вернетесь. Хотя обстоятельства…

– Ты сказала. – Эсме закрывает глаза, крепко сжимает веки и опускает голову. – Ты обещала, – едва слышно шепчет она.

Руки пожилой женщины собирают в пригоршни материал платья на коленях.