– Ах, Кара… Должно быть, тебе известно, как я оказалась замужем за Саймоном.

– Ну да, я знаю, что до Саймона у вас были какие-то другие отношения… – пролепетала Кара, не зная, что именно имеет в виду Элла.

– Да, были. Я забеременела, и он бросил меня, – без обиняков сказала Элла.

Кара захлопала глазами от удивления – она не ожидала такой откровенности.

– Саймон был моим лучшим другом, – продолжала Элла, – и тут же пришел мне на помощь. Он предложил мне выйти за него замуж и усыновить моего ребенка, чтобы воспитать как своего собственного.

– И для вас это было непростым решением.

– Да, очень непростым, – опустила глаза Элла. – Несправедливым.

У Кары сжалось сердце от беспощадной честности Эллы.

– Вы сильно любили отца Майка, да?

– Да, но он оказался совсем не таким человеком, как я думала.

А вот Саймон оказался именно таким, мысленно сказала Кара.

– Любовь к Саймону родилась позже из совместной жизни, общих детей и моего чувства благодарности к этому честному, доброму и мужественному человеку. С ним мне всегда было хорошо.

Кара улыбнулась. Чета Марсденов всегда была образцовой супружеской парой, которой можно было только завидовать и подражать.

– Значит, никаких сожалений?

– Разумеется, никаких сожалений, – не задумываясь ответила Элла. – Но совсем недавно появилась некая причина… Впрочем, это не имеет значения. – Она покачала головой.

– Уверяю вас, мне вы можете сказать все, – заверила ее Кара. Хозяйка дома была к ней так добра и с таким участием отнеслась к ее семейным проблемам, что теперь ей хотелось отплатить ей той же монетой.

Взглянув на Кару, Элла прошептала:

– Я переписываюсь с настоящим отцом Майка.

– Что?!

Майк говорил, что никогда не видел своего биологического отца и не получал от него никаких известий с тех пор, как он сбежал от беременной Эллы!

– Несколько недель назад он нашел меня в сети Фейсбук и добавился в друзья. Я приняла его дружбу не подумав. Очевидно, на это он и рассчитывал. Оказавшись в списке друзей, он получил возможность посмотреть все размещенные мной семейные фотографии. Он увидел, что Майк уже взрослый и очень похож на него…

Элла говорила так тихо, что Кара едва могла разобрать слова.

– И вы ничего не сказали Саймону?

Элла сокрушенно покачала головой:

– Курс лечения был тогда в самом разгаре… но даже если бы этого не было… – она дрожала всем телом, – Саймон страшно разозлился бы. Да как он смеет являться после стольких лет и спрашивать о семье Саймона! Не знаю, сказала бы я ему об этом, даже если бы он был здоров. К счастью, мне не пришлось делать такой выбор.

– Это лишь вопрос времени, – осторожно возразила Кара.

– Это правда, от тебя ничего не скроешь, – неожиданно улыбнулась Элла. – Но пока что такой необходимости нет.

– А как же Майк?

Эти слова вырвались у Кары, прежде чем она успела подумать, стоит ли произносить их вслух. Если Майк узнает, что его мать переписывается со сбежавшим отцом… Она вздрогнула от одной только мысли об этом.

Элла покачала головой.

– Но он должен об этом знать! – сказала Кара, уверенная в том, что Майк придет в бешенство, если его будут держать в неведении.

– Нет, ему ничего не нужно знать об этом. Майк так обижен на своего отца, что рассердится на меня даже за то, что я ответила ему по Интернету. – Элла схватила девушку за руку. – Пожалуйста, обещай мне ничего ему не говорить! Я знаю, это тяжелый груз для тебя, но я как-то не подумала… Мне просто нужно было кому-нибудь рассказать об этом, и ты предложила свою помощь… – Ее голос дрожал, глаза широко раскрылись. – Прошу тебя, не говори ему ничего!

– Хорошо, – пообещала Кара. Ей не хотелось расстраивать и без того огорченную Эллу.

– И Сэму с Эрин тоже ничего не говори!

Кара прикрыла глаза.

– Никому ничего не скажу, – снова пообещала она, понимая, что скоро пожалеет о своем обещании.

Элла с облегчением выдохнула и откинулась на спинку стула:

– Спасибо!

Кара кивнула.

– Извини, все началось с того, что я хотела поддержать тебя, – продолжила Элла, – а кончилось тем, что ты стала хранительницей моей тайны.

– В этом нет ничего страшного, – постаралась улыбнуться Кара.

Элла поднялась и благодарно обняла ее.

– Но хочу предупредить вас, – добавила Кара, – все тайное рано или поздно становится явным.

– Знаю, – кивнула Элла, – просто я хочу раскрыть эту тайну, когда Саймон выздоровеет. Эта тема для всех нас неоднозначная.

Кара внимательно посмотрела на мать Майка, на яркий румянец на ее щеках… Интересно, о чем она и Рекс Брансом могли говорить в своей частной электронной переписке? Может быть, ее до сих пор мучают противоречивые чувства по отношению к биологическому отцу ее первенца?

– Мам! Я приехал! – раздался голос Сэма, выводя Кару из размышлений. – Следом за мной идет Майк!

Хлопнула входная дверь.

Посмотрев на Кару, Элла одними губами произнесла спасибо и повернулась к двери.

– Мы здесь! – крикнула она сыну.

В ожидании появления Сэма и Майка Кара постаралась взять себя в руки и временно забыть тот опасный секрет их матери, который ей теперь придется хранить.

Через несколько секунд послышался звук тяжелых шагов, и на пороге кухни появился Майк. Сегодня он не побрился, и щетина придавала ему еще больше сексуальности. От него исходили такая уверенность в себе и притягательность, что у Кары буквально подкосились ноги.

– Мам, привет! – сказал он, входя в кухню. – Кара, здравствуй.

Он пристально посмотрел на нее шоколадно-карими глазами.

– Здравствуй, сынок, – улыбнулась Элла.

– Привет! – негромко отозвалась Кара, пытаясь скрыть свое радостное удовольствие при виде Майка.

Он тоже обрадовался, увидев ее. Это было ясно по выражению его загоревшихся глаз. Очевидно, он не был уверен в том, что она придет, поэтому не успел скрыть свою радость, увидев ее на кухне вместе с матерью.

Остановившись рядом с Эллой, он поцеловал ее в щеку.

– А где твой брат? – спросила она.

– Сэм в гостиной с отцом. Он сейчас не спит.

Заметив корзинку с хлебом, Майк приподнял фольгу, которой она была накрыта, и, отломив кусочек мякиша, тут же отправил его себе в рот.

– Хватит кусочничать, а то мы останемся без хлеба за ужином, – остановила его Элла, но довольная улыбка на ее лице говорила о том, что она вовсе не сердится на сына.