А Илья и не заметил. Нет, он не стал циником только потому, что переспал с первой встречной и сразу бросил. Он почти тот, что был раньше, а волосы пусть остаются платиново-белыми, раз девушкам это так нравится.

Дом выстроен шестьдесят лет назад, за это время в нем могло произойти что угодно. Команда рассветников нашла только данные за последние несколько лет, но в них ничего подозрительного не звучало.

— Хайш, — Марина позвала тихо, поскольку именно он проходил мимо. — Вероятно, нам придется говорить с хозяйкой. Сможешь ее разговорить?

Хайш почему-то до сих пор выглядел замкнутым, Марина не могла найти тому исчерпывающей причины. В ответ он только кивнул и даже не замедлил шага.

Алису боялись оставить без присмотра, потому теперь везде брали с собой. Девушки и в институт ходили с телохранителем — Илья провожал и встречал их, а Марина всегда держала палец на кнопке быстрого вызова. Но затянувшаяся тишина со стороны врагов успокаивала и давала возможность заняться непосредственно своими делами. На допрос Хайш все-таки не пошел, Илья выразил желание сделать это сам, ему пора возвращаться к своим обязанностям. Хайш уже и ему приготовил поддельный документ, потому мог остаться в машине с Алисой.

Хозяйка злополучной квартиры, одинокая женщина не старше сорока, держалась настороженно. Илья, хоть и представился полицейским, но желания откровенничать тем не вызвал:

— Опять нажаловались? — возмущалась женщина. — Они там с ума посходили! Я уже два месяца ее никому не сдаю, а они все вопят!

Илья наклонился к ней и спросил доверительно:

— А для их воплей оснований нет?

Она растерялась и заговорила спокойнее:

— Вот уж понятия не имею. Я сдавала квартиру много раз, но никто долго там не оставался. Может, цену заламываю? Вот я все думаю, что кто-то из бывших арендаторов вечеринки закатывал и тем соседей обозлил. А они теперь просто мстят.

Марина перевела взгляд с ее лица на Илью. Женщина действительно не понимает, почему соседи на нее так взъелись. Можно было уходить, поскольку она ничего полезного не расскажет. Или надо звать Хайша, который уловит признаки лжи. Но Илья почему-то не спешил, а лениво осматривался:

— Мы вам верим. Просто пытаемся установить повод такой закостенелой неприязни.

— Вот и установите! — обрадовалась владелица. — И уже прекратите ее. Меня дергают то с работы, то посреди ночи, нервы мотают, хотя это же просто месть неизвестно за что!

Марина не понимала, чего он еще хочет добиться. Илья нагло прошел из прихожей в зал однокомнатной квартиры, все так же осматриваясь. Хозяйка тоже напряглась и последовала за ним:

— У вас еще какие-то вопросы?

— Есть вопрос, да, — он на нее не смотрел. — Сколько здесь метраж? Квадратов сорок?

— Сорок шесть, — недоуменно ответила она. — А что?

— У вас две квартиры. Почему вы живете здесь?

Та развела руками:

— Мое дело — где жить! Эту по ипотеке взяла, та в наследство осталась. Думала, что будет неплохая надбавка к зарплате, но я там на коммуналку больше трачу, потому собираюсь продавать. Или что, полиция может диктовать, где человеку жить?

Илья посмотрел на нее пристально:

— Не может. Просто любопытно. Та квартира трехкомнатная, метраж больше, ближе к центру и троллейбусным остановкам. Вы работаете где-то рядом? А иначе сложно представить, почему вы выбрали именно это жилье. И отчего-то возникает уверенность, что с этой жильцы так часто бы не съезжали, несмотря на то, что она заметно хуже.

Хозяйка побледнела, но выкрикнула еще увереннее:

— Мое дело — где жить! А ту продам!

Марина ступила ближе и взяла ее за локоть, направляя к дивану. Показала этим, что разговор только начинается:

— Ваше, ваше. И вы вряд ли ту сможете выгодно продать. Большинство покупателей сначала общаются с соседями, а те, сами понимаете, вам за что-то мстят.

— И что мне делать?

Илья взял табурет и сел напротив.

— Честно рассказать все, что знаете. Возможно, именно мы вам и поможем.

— Да не поможете вы… — неудачливая квартировладелица окончательно расстроилась.

— Так вы попробуйте, — надавил Илья. — Вам ведь все равно терять нечего.

— Ну да, — она смотрела на свои пальцы. — А потом вы санитаров вызовете.

— Похоже, что мы в белых халатах? — усмехнулась Марина. — Не волнуйтесь, мы с медиками совершенно разные организации, а вы не производите впечатления сумасшедшей.

Женщина тяжело вздохнула:

— Не произвожу. Но очень боюсь таких обвинений. Всю жизнь боялась. Дело в том, что у меня в родне были шизофреники, а говорят, что это может передаваться по наследству.

— Вы совершенно точно не страдаете шизофренией, — Илья подался вперед и пронзал ее взглядом. — Поверьте, по службе нам всяких приходилось видеть.

— Откуда же вам знать? — удивилась она и добавила совсем тихо: — Если уж я сама в этом не до конца уверена.

Эта тема, очевидно, была очень болезненной, потому Марина переключила ее внимание на другой вопрос:

— Вам квартира досталась в наследство от родителей? А до них там кто жил? Не знаете ли, случались ли там убийства?

— Никаких убийств не случалось! — снова ожила хозяйка. — Да, от родителей. А они получили от своих. Дед с бабкой в новую въехали.

Марина с Ильей переглянулись с пониманием. Все, круг подозреваемых замкнулся, и эта женщина наверняка в курсе всего, что там странного происходило.

— Расскажите о своей семье, — попросила Марина.

Та недоуменно глянула на нее, но после долгой паузы все-таки ответила. Человеку не слишком много надо, чтобы открыться, если он давно что-то важное держит в себе.

— Хорошая у меня была семья. Не понимаю, к чему вы ведете!

Илья же был менее терпелив:

— Но вы упоминали психические расстройства. У кого они были?

Женщина кусала губы, но уже успела понять, что ее в покое не оставят:

— У сестры моего отца. Она с самого детства была ненормальной, на учете у психиатра состояла. Но такая безобидная… вроде бы. У них мама рано умерла, но дед был ответственным человеком и заботился о детях. Там что-то произошло, я толком даже не знаю, возможно, бросилась она на кого-то на улице… В общем, дед понял, что светит его дочери психушка. И если сейчас психушки пугают, то в те времена они были буквально филиалами ада. Тогда дед, чтобы ее уберечь, вообще перестал из дома отпускать. Запирал, ради ее же блага.

— И чем дело закончилось? — Марина спросила очень тихо.

— Вроде бы траванулась она. Сама. Отец очень сестру любил, обозлился тогда, даже из дома уходил… Говорил, что и нормального человека можно до суицида довести, если держать в запертой комнате годами, выводя в туалет по расписанию. Он ее часто вспоминал, говорил, что несмотря на болезнь, сестра была очень чистым человеком. Потом, уже после смерти деда, женился и поселился там же. Мы очень хорошо жили! Пока мама не заболела. А после ее смерти и отец долго не протянул — через два года умер в больнице от рака. И вот после того, как его не стало, я начала замечать странности…