всего, в резервации. Там есть хоть какой-то шанс спрятаться от синдиката. И почему в графике не указано, какой корабль возвращается в лаборатории, а какой нет? — Вопрос явно был риторическим, но я все равно пожала на всякий случай плечами. — Придется, наверное, рискнуть и пробраться внутрь космопорта, — Диллон вздохнул и смерил меня странным взглядом, — так что будь внимательна. Одно неловкое движение, и мы влипли по самые ушки! Ты меня поняла? — Я кивнула. Но Диллона это не удовлетворило: — Нет, Милена, ты мне не кивай, а осознай: что любая твоя ошибка может привести к тому, что ты окажешься в руках боевиков синдиката! И я не берусь предугадать, что для тебя это будет означать. В самом лучшем случае — перепугают до полусмерти и заставят твоего отца что-то делать для них. Понимаешь?

Я снова утвердительно кивнула. Но, кажется, только в этот момент начала по-настоящему осознавать, что для меня может означать это приключение: смерть, насилие, принуждение, это очень краткий список возможностей. А что я или отец можем в результате всего этого потерять…

— Я постараюсь быть предельно внимательной, — хрипло шепнула, с трудом шевеля пересохшими почему-то губами, — и не терять бдительности.

— Ну-ну, — скептически смерил меня взглядом Диллон, схватил за руку и увлек без дальнейших слов к темному зеву грузовых ворот космопорта.

Логики в действиях Диллона я не видела вообще. Хотя иногда мне казалось, что действует он не хуже заправского преступника. Например, к жерлу грузовых ворот, в которое то и дело ныряли пустые и загруженные грузами с разной степенью загрузки гравитележки, мы приближались по очень странной траектории. Петляли будто перепуганный ушастый зверек из рисованной галапостановки для детей, забыла, как он называется. Я не рискнула спросить у Диллона, зачем такие сложности. Но, случайно мазнув взглядом по стене здания у самой крыши, заметила целый ряд каких-то датчиков. Сначала подумала, что это обычное видеонаблюдение, но тут же обругала себя идиоткой.

Отец нечасто обсуждал в моем присутствии какие-то важные вопросы, в этом его позиция была неизменной: женщине не место в политике или бизнесе. Но несколько месяцев назад на приеме в нашем доме один из гостей поднял вопрос видеонаблюдения в общественно значимых местах вроде бизнес-центров, космопорта и прочего. Отец был недоволен, но гость оказался министром, и отцу пришлось проглотить то, что в его доме нарушают его же правила. Так я и узнала, что как такового видеонаблюдения в подобных местах нет. Каждый, кто снимает офисы или арендует площадь, сам обеспечивает себе видеозапись. А в космопорте видеокамеры стоят на дроидах, робопогрузчиках и гравитележках, принадлежащих разным фирмам. В случае чего, по сигналу, прилетают и роботизированные камеры, принадлежащие космопорту. Если имеет место быть инцидент, то при разбирательстве видеозаписи сравниваются.

Сообразив, что Диллон приближается к грузовым воротам странными скачками, чтобы избежать попадания на следящую сетку каких-то датчиков, я постаралась придвинуться к нему поближе, практически прилипнуть к нему, как сам парень и советовал поступить.

У самого устья ворот нам неожиданно несказанно повезло: четыре тележки под предводительством дроидов почему-то попытались пролететь внутрь одновременно. Возник затор. Воспользовавшись этим, Диллон, пригибаясь сам и тяня меня за руку, тем самым заставляя нагнуться пониже, подобрался к наименее загруженной тележке, на которой стоял по центру всего один контейнер средних размеров. Я смерила взглядом расстояние от дорожного покрытия до платформы, прикидывая, как бы туда половчее забраться, и чуть не взвизгнула от страха, когда неожиданно мои ноги оторвались от пола, а я сама без предупреждения взмыла вверх. В следующий миг, я еще не успела опомниться и отдышаться, как уже оказалась на платформе, и Диллон был рядом со мной, молча заставляя присесть возле контейнера. А еще через пару секунд проблема с затором была решена. Тележка дрогнула, повинуясь неслышному импульсу дроида, и поплыла в темный тоннель для грузов.

Шествующему впереди тележки дроиду освещение не требуется. Он ориентируется в пространстве благодаря своим сенсорам. А вот меня, окунувшуюся в гулкую и наполненную шорохом сжатого воздуха тьму, пробрала дрожь. Поежившись от непривычного и неприятного ощущения, нашарила в темноте руку Диллона и сжала ее. Плевать, что он в очередной раз про меня скажет, вряд ли его мнение изменится в еще более худшую сторону, а мне, ощущая живое тепло его тела, было легче переносить темную и холодную неизвестность.

Грузовой тоннель оказался достаточно коротким. Но на выходе из него снова произошла какая-то заминка, гравитележка зависла без движения минуты на три. А у меня почему-то в груди больно сжалось от страха сердце. Когда тележка все-таки снова поплыла по воздуху, у меня от облегчения даже подкосились ноги, я не удержалась и привалилась к горячему напряженному телу Диллона. Не знаю, что он подумал, но против всех ожиданий промолчал и не оттолкнул.

После практически абсолютной темноты грузового тоннеля слабый свет помещения, в которое влетела тележка с нами, показался просто ослепительным. Мне пришлось несколько секунд моргать, чтобы согнать с глаз выступившие слезы и приспособиться к освещению. А вот для Диллона резкая смена освещения оказалась не помехой — я еще хлопала глазами, а он уже тащил меня с тележки чуть ли не за шкирку, тихо шипя на ухо, чтобы шевелилась, пока тележка не вылетела из здания на собственно космодром. Там нам без защитной одежды точно делать нечего.

На этом наше относительное везение и закончилось. А неприятности начались с того, что я не удержалась на ногах, спрыгивая с гравитележки, и очень неудачно завалилась набок прямо под ноги Диллону. И как бы тот ни старался, на ногах удержаться не смог. Потерял равновесие и при падении толкнул некстати подвернувшегося под ноги дроида с логотипом космопорта Кахелии на груди и на спине. Диллон только и успел, что витиевато выругаться и схватить меня за локоть, как раздался противный визг сигнала, и нас мгновенно окружили дроиды с точно таким же логотипом, как и у того, которого толкнул мой спутник.

«Разбирательство» было коротким. Сначала нам не давали даже дернуться, удерживая в кольце замерших на месте роботов. На искинов эти устройства с сигарообразной тушей больше, чем две меня в обхвате и мобильными щупами вместо рук явно не тянули. А потом в конце длинного и скупо освещенного коридора появился торопливо шагающий в нашу сторону живой служащий космопорта. При виде него Диллон больно сжал мой локоть и едва слышно прошипел мне в ухо:

— Молчи! Чтоб ни звука, даже если он напрямую обратится к тебе!

В ответ я прикрыла глаза в знак согласия, надеясь,