А теперь с каждой новой встречей с ректором мне казалось, будто я возвращаюсь в прошлое, в котором мне многое дается и я вроде бы должна быть благодарна, но меня лишают свободы выбора и зажимают стальными тисками, погружая в душный плен.

— Хочу убедиться, что ничто не повлияет на ваши суждения, — холодно проговорил Бенедикт.

— Вы на что-то намекаете? — Челюсть уже ныла от того, как сильно я ее сжимала.

Бенедикт отпил чай, словно намеренно растягивая время.

— Нет, говорю прямо. Ни симпатия, ни неприязнь не должны никак сказаться на вашей работе.

— Не беспокойтесь. Может, по мне не скажешь, но я очень ответственна.

— Рад слышать. — Голос ректора звучал подчеркнуто официально.

Вспышка очередной молнии, сверкнувшей снаружи, пробилась рассеянным светом сквозь купол над беседкой.

Напряжение напитало воздух. Мои пальцы плотно обхватывали чашку, выдавая дискомфорт, тогда как ректор оставался самим собой. Я словно очутилась на одном из лекционных занятий.

— Я как раз хотела спросить у вас… — Голос предательски дрогнул, выдавая волнение. — Какие качества вы бы хотели видеть в своей жене? Я сейчас общаюсь с девушками и пытаюсь составить свое мнение о тех, с кем ранее была незнакома.

Из маленького кармашка в брюках я достала сложенный лист бумаги и кусочек карандаша, сточенного почти до основания, и приготовилась записывать.

Бенедикт внимательно проследил за моими действиями, никак их не прокомментировав и лишь скептически изогнув бровь.

— Рассудительная, воспитанная, послушная, та, что поможет мне в моих исследованиях и кое-каких имперский делах. Не устраивающая сцен, не дерзящая… — На этом моменте я остановилась, перестав записывать, а ректор все продолжал с самым невозмутимым видом. — Сильная, умеющая за себя постоять и поддержать диалог с влиятельными людьми. Но самое главное, что может перечеркнуть недостаток некоторых других качеств, — искренняя, не лицемерная. Я не требую любви, но желаю правды.

Бенедикт замолчал. Я издала неопределенный звук, часто моргая и еще не совсем понимая, как мне относиться к услышанному.

— Что-то не так? — совершенно невозмутимо спросил ректор. Казалось, он надо мной смеется, но в глубоких карих глазах не отыскалось ни намека на шутку.

— Хм-м. Вы уверены, что вам жена нужна? Может, вы помощницу наймете?

— Нет. Мне нужна жена. Хотя должен признать, отбор был вынужденной мерой.

— Я вас не поняла.

— Скажем так, он призван отвлечь людей от иных, более важных событий, происходящих в империи. Все эти сьемки, публичная огласка… До подписания договора я не мог вам об этом рассказать. Надеюсь, вам не стоит напоминать, что все сказанное здесь должно остаться в тайне?

Я уставилась на гладкую поверхность стола, складывая пазл воедино.

«Претенденток за меня выбрала Анелин», — примерно так Бенедикт сказал мне вчера. С самого начала он четко обозначил свое отношение к отбору. Но ведь я не думала, что все на самом деле так плачевно…

Эгоистично. Жестоко. Неправильно.

— И вы в самом деле женитесь на победительнице? — бесцветным голосом спросила у ректора. С каждым днем моя неприязнь к нему крепла. Она была интуитивной, вызванной непониманием и его невозмутимостью, с которой ректор влиял на поступки и решения других людей, в том числе и мои.

В какой-то степени я даже не пыталась его понять, сделав ошибку, и из-за предвзятости заранее занесла Бенедикта в список людей, с которыми я бы никогда не завела дружбу.

— Да, конечно. Я не нарушаю обещаний, — с готовностью ответил он.

— У вас ничего не выйдет, — отрицательно качнула я головой. — Если не себя, то девушку вы точно сделаете несчастной. Разве вы этого не понимаете?

— Вы слишком узко мыслите. — Его лицо ожесточилось. — Некоторые на многое способны ради выгоды. Достаточно предложить подходящую цену. Ведь так, мисс Лост? Кому как не вам об этом знать?

Я шумно втянула воздух — его слова вновь вывели меня из себя. У ректора определенно был в этом талант. Интересно, он лишь на меня так действует?

— Не сравнивайте. Это не одно и то же. Всегда есть границы.

— Которые можно расширить, — парировал мужчина.

— Зависит от человека, — упрямо заявила я, чувствуя, что уже на пределе.

Бенедикт откинулся на спинку стула.

— Давайте закончим этот пустой разговор. Ваше мнение ничего не изменит. — Он отстраненно посмотрел в сторону, на размытые очертания темного сада, сквозь водные потоки, стекающие по магическому куполу. — У вас есть что-то для меня?

Я растерянно на него посмотрела.

— Я о девушках, Эльза. Вы ведь не зря провели весь этот день?

Ах, вот он о чем…

До нашей встречи я готова была назвать несколько претенденток, к которым стоило присмотреться, но теперь они точно не подходили.

— Нет. Пока нет.

— Что ж, — Бенедикт выглядел недовольным, — полагаю, это всего лишь начало. Не забывайте, завтра вечером мы выезжаем на Восточное побережье, надеюсь, там вы покажете себя намного лучше.

— Обязательно, — выдавила я сквозь зубы, поднимаясь из-за стола.

В этот самый миг Бенедикт Карр не выглядел как ректор академии. Скорее как властелин с темной аурой, направленной на то, чтобы раз за разом подавлять своих слуг. И, словно окончательно вжившись в образ, он добавил:

— Не забудьте о нашей сделке, Эльза.

— О, что вы, как я могу забыть, — уже стоя у двери, ответила я.

Глава 7. Опьянение

На протяжении всех выходных я желала вернуться в академию, хоть и понимала, что не выйдет оставаться невидимкой, как прежде. Так и получилось — даже те, с кем я едва парой слов перекинулась за все время, вспомнили о нашей якобы дружбе и пытались разузнать подробности отбора. Уже ко второй половине учебного дня я ощущала себя усталой и измученной.

А еще из головы никак не выходила последняя беседа с ректором, после которой стало очевидно: Бенедикт не ищет любви. Он в поиске той, с кем сможет разделить свои обязанности или хотя бы такой девушки, что не станет мешаться под ногами.

Я не понимала его позиции, и теперь задача подобрать ему подходящую жену стала в разы сложнее.

Заносчивый сноб. За что он свалился на мою голову?

Я тяжело вздохнула.

Гримуар, Эльза, помни о нем. Эта книга заслуживает и не таких жертв.

С самого утра я отправила весточку мистеру Спригатто с просьбой о выходных. Знала, что Саранча будет недоволен, но выбора не оставалось — я не могла работать в прежнем режиме. В ближайшие дни я намеревалась лично сходить в лавку, пока ее хозяин не начал беспокоиться. Иначе в будущем у меня возникнут большие проблемы.