— Нет, не получится, — он пошел в комнату. — Мне говорили, что должно быть две жизни, значит, надо с кем-то прыгать.

— Вторую жизнь я прощаю, — потянула его назад к перилам Вера.

— Эй, отцепись от него! — тут же подлетела Голованова. — Он ради меня прыгает, а не ради тебя!

— Ты что, не слышала? — фыркнула вредная Вера. — Он передумал. Так что отдыхай, Леночка. Не будет он ради тебя подвиги совершать.

— Ты меня не любишь! — заломила руки Голованова.

— Слушай, а давай я ради тебя что-нибудь другое сделаю? — предложил Петька.

Он попытался обойти Ленку стороной, но та преградила ему путь и состроила такую страдальческую гримасу, что он попятился. Рядом с Головановой выросла Вера. Они обе сделали шаг вперед. Петька настолько же отступил обратно к балкону.

— Хочешь, дерево посажу и назову в твою честь? — начал сыпать варианты Петька. — Собаку из воды вытащу? Или, хочешь, ради тебя сто порций мороженого съем. Тоже, между прочим, опасная штука. Можно заболеть и умереть.

— Так, да? — Ленка приготовилась плакать. — И это после всех твоих обещаний?

Вера тоже шмыгала носом.

Мысленно Петька взвыл и снова повернулся к балкону. Больше аргументов у него не было.

Он опять поскользнулся на мокром линолеуме.

«Димка, спасай!» — взмолился Петька, хватаясь за перила.

В дверь позвонили.

— Не прыгай без меня, я сейчас!

Ленка побежала открывать. На сей раз она лихо справилась с замком. В прихожей раздались голоса.

Петька присел. Перед его глазами снова возникла Вера.

— Ну что ты, — ласково заговорила она. — Это же так просто. Секунда, и мы с тобой навсегда вместе. Только представь — миллиарды лет, только ты и я.

— Я от тебя за пять минут устал, — отмахнулся от нее Петька, — а ты говоришь, миллиарды.

— Бабушка говорила — стерпится, слюбится.

— Ткаченко! — сквозь Ленкин заслон в комнату рвался Полухин. — Держись, я уже рядом!

Гришке наконец удалось справиться с Головановой и пробиться в комнату. Выглядел Гришка совершенно здоровым — ни кашля, ни насморка, ни хрипа. И одет он был в одну легкую куртку.

— Вы что здесь устроили? — бушевал Полухин, осматривая место сражения.

Петька на балконе сидел один. Вера снова маячила в комнате, взвешивая на руке тяжелую раритетную вазу, которая у родителей стояла, наверное, лет сто. Ленка тянула Гришку обратно к выходу.

— Не мешай ему, — цеплялась за одноклассника Ленка. — Он ради меня подвиг совершает. С балкона прыгает.

— Голованова, — повернулся к ней Гришка, — у тебя башка совсем не варит? Если он с пятого этажа прыгнет, он разобьется!

— Можешь на себе испытать. Я ради любви готова на все! — гордо вскинула подбородок Ленка.

— Вот и прыгай сама, — огрызнулся Гришка, вытаскивая друга с улицы.

Ленка метнулась на балкон, схватилась за перила. Подпрыгнула, пробуя перекинуть ногу.

У Петьки голова шла кругом. Как в тумане, он видел притаившегося в углу старичка-беса. Тот сидел на корточках и что-то шептал в кулачок.

Рядом стояла Вера с тяжелой вазой в руке. Была она сейчас похожа на воина, готового метнуть гранату во вражеский танк. Полухин бегал с балкона, где Голованова никак не могла закинуть ногу на перила, в комнату и обратно.

Все это Петьке представлялось одним большим бредом.

— А ну, пошли все вон отсюда! — заорал он.

И мгновенно наступила тишина.

— Ты меня больше не любишь? — всхлипнула Ленка, которую Гришка все-таки смог отцепить от перил.

— Никого я не люблю, — устало произнес Петька, опускаясь на пол.

Из Вериных рук упала ваза. По полу разбежалась сотня крошечных осколков.

«Вот теперь меня точно убьют», — подумал Петька и закрыл глаза.

— Это все из-за тебя! Он меня любил, а теперь…

— Это ты во всем виновата!

От криков у Петьки заложило уши. Он только на секунду приоткрыл глаза и успел заметить, как Ленка с Верой прыгают по осколкам, готовые вцепиться друг другу в волосы. Старик в углу схватился за голову.

Петька снова закрыл глаза. Но даже с закрытыми глазами он смог увидеть старика с неизменным свернутым листом бумаги.

— Распишись, — каркнул он.

— Чего еще? — Петька протер кулаком глаза.

Старик и в самом деле стоял перед ним.

— Читай!

Листок упал Петьке на колени.

«До чего же все они любят писать», — вздохнул он, пытаясь соединить прыгающие перед глазами буквы в слова.

«Обязательство. Я, Ткаченко Петр Константинович, обязуюсь встретиться через двести лет с Верой Алексеевной. В чем даю смертельную клятву и стопроцентную гарантию».

Петька еще и сообразить ничего не успел, как над черточкой рядом со словом «подпись» появился отпечаток его пальца.

Листок тут же вспыхнул и растаял.

— Попробуйте, найдите меня через двести лет, — хмыкнул Петька. Он вдруг заметил, что в комнате стало тихо.

Вера с Ленкой сидели в разных углах, утирая слезы.

— Это из-за тебя он меня разлюбил. — Вера вскинула на Голованову свои пронзительные зеленые глаза. — Тебя он тоже бросит.

— Да забирай ты его! — Ленка бросила в соперницу горсть осколков. — Все равно он тебя больше меня любил. Ради меня он умирать не захотел.

Петька снова закрыл глаза. Этот разговор был еще надолго.

Самую тяжелую часть операции взял на себя верный Гришка — ему досталось выпроваживать Ленку. Плачущую Веру увел старикашка. Петька же побежал к школе. Никогда он еще не спешил в нее так, как сейчас.

Ему нужен был Димка.

На крыльце его встретила завуч. Людмила Алексеевна поднималась по ступенькам.

— Давно меня ждешь? — спросила она, открывая дверь.

Петька до того не ожидал увидеть завуча, что в первую секунду никак не мог сообразить, что ответить. От неожиданности он готов был ляпнуть, что совершенно ее не ждал. За последними событиями у него из головы просто выветрился приказ Людмилы Алексеевны приходить к кабинету завуча после каждого урока.

— А я… — В голове вертелась мысль про покойников и неудачную любовь.

Но завуч неожиданно подошла к нему, положила руку на плечо и ласково улыбнулась.

— Извини, Ткаченко, — начала она. — Я совершенно забыла, что велела тебе приходить ко мне после каждого урока. Меня срочно по делу вызвали. А ты, бедный, наверное, все перемены около учительской простоял. Иди домой. И больше не бегай так по коридорам.