К вечеру ветер стих, и погода установилась на удивление спокойной. Даже подозрительно тихо было кругом, как будто затишье перед бурей.

Кира открыла окно в своей комнате и вдыхала вечернюю свежесть полной грудью, сидя за ноутбуком прямо на кровати.

Раньше, когда жила с родителями, она очень любила такие вечера, когда можно заниматься ничегонеделаньем с чистой совестью. Потом почти каждый вечер они встречались с Володей, и тогда она думала, что лучше него нет мужчины в мире. А за то короткое время, когда была замужем, подобные тихие вечера почти не выпадали. У Володи все было регламентировано и расписано чуть ли не до секунды. В одно и то же время он возвращался с работы. Ужин уже должен был быть подогрет, и как только муж входил в квартиру, Кира подавала горячее на стол…

Нет! Нет, нет и нет! Она отказывается вспоминать того, кто стал самым большим разочарованием в ее жизни! И не будет она думать о том, что возможно своим заявлением могла подпортить ему репутацию. Как говорится, за что боролся, на то и напоролся. И жертвой была она, а не ее бывший муж.

Кира откинулась на подушку и подумала, что нужно отпроситься на завтра у Сафронова, чтобы успеть подать документы на развод. Ни единого лишнего дня она больше не хотела оставаться женой этого человека, пусть даже и только по документам. Лишь когда получит свидетельство о разводе на руки, сможет вздохнуть спокойно. И тогда решит, как жить дальше.

И как же хорошо, что у них нет детей, – с горькой иронией размышляла Кира. Сейчас их развести должны быстро и даже в одностороннем порядке. А были бы дети, все могло бы затянуться.

Вспомнился один разговор, хоть Кира этого и не хотела.

– Володь, а ты хочешь детей?

Она не заводила с ним подобные разговоры до свадьбы, хоть часто мечтала, как они будут жить вместе, как по квартире будут бегать их дети. Кира очень хотела родить Володе ребенка, потому и рискнула спросить об этом.

– Каждый мужчина должен построить дом, посадить дерево и вырастить сына. Но всему свое время. Наше время еще не пришло. Вот поживем пару лет для себя, а потом уже подумаем о детях, – строго ответил ей тогда муж. И больше Кира эту тему не поднимала, хоть осадок в душе и остался.

Сейчас, предаваясь непрошенным воспоминаниям, она понимала – ее муж любил пафос буквально во всем. Особенно любил выражаться высокопарно, что частенько резало слух, как расстроенный музыкальный инструмент. Вот и та его поговорка о дереве, доме и сыне… А если бы у них родилась девочка, гипотетически, конечно? Ее бы Володя не считал своим ребенком, а себя – настоящим мужчиной?

Кира вскочила с кровати, разозлившись на себя окончательно. Правильно говорят, что самые нежеланные мысли обычно бывают очень навязчивыми. Она не хотела думать о муже, но не так-то просто было прекратить это.

Звукоизоляция в доме была отличная, ну или гости Сафронова вели себя очень тихо. Сквозь закрытую дверь в комнату до Киры не доносилось ни единого звука из гостиной.

Поскольку время уже приближалось к десяти, Кира справедливо рассудила, что гости должны были разойтись. Только поэтому она решилась принять душ, не рискуя ни с кем столкнуться.

Взяв банные принадлежности, Кира выскользнула из комнаты. До их общей с Лилией Петровной ванной было всего несколько шагов, и Кира их почти преодолела, когда до нее донесся женский голос.

– Слушай, я делаю все, что в моих силах. А ты своим нетерпением только мешаешь. Сегодняшняя статья должна была поразить его в самое сердце, а меня сделать его лучшим другом. Дальше дело пойдет быстрее и веселее, потерпи еще немного…

Кира замерла, узнав голос Ирины Маркушиной. Доносился он из приоткрытой двери в одну из гостевых спален. Но о чем она говорила? Или о ком? Неужели о Сафронове?

Она терялась в догадках – что за интригу плетет Маркушина? Но ничего путного на ум не приходило. Впрочем, Киру это не должно интересовать. У нее своих проблем выше крыши.

Кира уснула, едва коснувшись головой подушки.

Будильник противно трезвонил, молотом отдаваясь в мозгу. Кире показалось, что она не спала и пяти минут. Девушка поспешно привела себя в порядок и спустилась на кухню. Там уже во всю орудовала Лилия Петровна.

– Гости остались ночевать. Максим Андреевич сказал мне об этом почти ночью. И когда я должна была все успеть? – ворчала домработница. – Как мне приготовить завтрак на такую ораву? У меня только две руки! Пришлось готовить две гостевые комнаты. Ирка та еще привереда. Затребовала посреди ночи себе какао. Типа ей надо что-то срочно написать для Максима Андреевича.

– Что же меня не разбудили? – удивилась Кира.

– Да ладно, ты вчера вроде как полдня выходная была, – махнула рукой домработница. – А потом крутилась как белка в колесе. Я же понимаю, что ты умоталась.

Кира благодарно улыбнулась в ответ:

– Спасибо!

– Не расслабляйся, – нахмурилась Лилия Петровна. – Завари чай с жасмином для Полины, черный для гостей и свари кофе для Максима Андреевича. Да пошевеливайся!

Домработница снова из доброй и отзывчивой превратилась в колючую и сердитую. Она словно захлопнула перед Кирой створки своей раковины.

Странная женщина, эта Лилия Петровна. То сочувствует, то злится на Киру. Тяжелый у нее характер.

Но и это ее не касается. Они обе прислуги, каждая должна хорошо выполнять свои обязанности, а помогать и поддерживать друг друга им вовсе не обязательно.

– Подавать буду я, – домработница расставляла на подносе тарелки и чашки. – Дай столовые приборы, – командовала Кире. – И сахарницу. Хлеб нарежь. Белый и черный. Не знаю, что эти гости предпочитают… Одни проблемы от них… – продолжала ворчать Лилия Петровна.

Заваривать чай просто. Ополоснуть кипятком заварник, положить побольше чая, залить горячей водой и все. А с кофе возни больше. Кира заваривала его как себе, добавляя щепотку соли для усиления вкуса. Хотя вряд ли Максим Андреевич обратит на это внимание.

– Что ты там возишься? – торопила Киру домработница. – Наливай уже этот кофе.

– Он должен закипеть три раза, – Кира подняла турку с огня и подула на пенку.

– Кончай эти колдовские ритуалы, толку от них ноль. Кофе он и есть кофе. Я бы его вообще в машине варила, да хозяину не нравится. На шута она на кухне стоит, если кофе надо варить на плите?

– Вот видите, значит, он гурман, – Кира перелила кофе в чашку, положила кусочек сахара и добавила немного сливок.

– Думаешь, выучила привычки хозяина? – хмыкнула домработница. – Надо было черный без сахара и сливок. Он сам добавит сколько захочет.

Кира замерла:

– Я не знала… Я сейчас новый кофе сварю.

– А ему ждать? – Лилия Петровна смерила Киру недовольным взглядом и выплыла из кухни, держа поднос на вытянутых руках.