греховных снах он видел, как она отдаётся ему, а он, презрев все предрассудки, снова и снова берёт то, чего так желает. И вот его сны обратились явью. Мадлен, его любимая Мадлен подарила себя ему. Он ускорился, чувствуя, что скоро достигнет вершины желанного удовольствия. Она опередила его.

Вскрикнув, девушка замерла, ощущая, как где-то внутри её тело сходит с ума от внезапного наслаждения. Калеб продержался чуть дольше. Его движения стали рваными, глубокими. И, совершив последний толчок, он вдруг задрожал, шумно выдохнув. Его тело напряглось, и Мадлен ощутила, как её тело наполнилось теплом.

Влажная грудь Калеба, тяжело вздымаясь, коснулась женской кожи. Ещё несколько минут, не шевелясь, влюблённые переводили дыхание, оставаясь едины.

Когда наконец Калеб опустился подле девушки, Мадлен прижалась к нему, положив голову на плечо некроманта. Слушая шум дождя, Калеб прижал её к себе.

– Я не обидел тебя? – чуть позже поинтересовался некромант.

– Всё было чудесно, – целуя Калеба в губы, произнесла Мадлен.

– Хочу, чтобы так было всегда. Ты, я и весь мир, что открыт для нас.

– Однажды так и будет.

Ближе к утру ливень прекратился, выглянуло солнце. Более предаваться сладким мечтаниям было уже нельзя. И влюблённые, одевшись, покинули место, что навсегда сблизило их, и направились в Париж.

Глава 7. Королевская лилия

Спустя несколько дней после возвращения из Жарден Флюрьи, Мадлен искала Селесту в королевском саду. Ей было велено передать девушке поручение от Жизель, связанное с покоями испанской принцессы. Мадлен нашла подругу подле королевской часовни. Селеста была грустна.

– Что-то случилось? – забеспокоилась Мадлен. – Дело в Фабьене?

– Нет, месье Триаль здесь вовсе ни при чём, – заверила подругу Селеста. – На днях я получила письмо из дома: родители предлагают мне на время покинуть Лувр.

– Но почему?

– Отец считает, что теперь мне нечего здесь делать и лучше сосредоточить всё своё внимание на поиске подходящей партии. А кто, как не родители, знают, какого мужа мне следует подыскать.

Селеста печально вздохнула, с тоской глядя в сторону дворца.

– Расскажи им о Фабьене, – предложила Мадлен. – Вы с ним созданы друг для друга. Думаю, когда твои родители узнают о вас, всё разрешится наилучшим образом. Фабьен – аристократ. Его семья пользуется уважением во Франции.

– Если бы всё было так просто, – всплакнула Селеста. – В своём письме домой мой брат Тьерри упомянул о нас с Фабьеном. И уже через несколько дней я получила ответное письмо. Отец писал, что я совершаю ошибку. Отправляя меня в услужение к Екатерине, они надеялись, что я выберу в мужья кого-то, кто находится ближе к власти. Фабьен же сейчас потерял доверие короны. Наваррский старается держать бывших гвардейцев Генриха подальше от себя. Это не может не влиять на статус семьи Триаль. Отец знает об этом и не считает, что у меня есть будущее с Фабьеном.

– Твои родители не правы, – жалея подругу заговорила Мадлен. – Они просто не видели, с каким трепетом Фабьен относится к тебе, как смотрит влюблёнными глазами. Они не знают, как ты светишься от счастья рядом с ним. Я уверена, познакомившись с Фабьеном, они изменят своё решение.

– Я бы на это не рассчитывала, – отмахнулась Селеста. – Знаешь, порой мне кажется, что у нас с родителями нет ничего общего, будто мы смотрим на этот мир с разных сторон, будто я им и вовсе…

– Не родная дочь?

– Да. Именно!

Мадлен поёжилась. Она давно знала правду, в которой боялась признаться себе, а теперь и подруге. «Селеста, действительно, не дочь своих родителей. И я должна хотя бы попытаться рассказать ей об этом». Набравшись смелости, Мадлен вздохнула.

– Мне нужно сказать тебе нечто важное, но совершенно, боюсь, совершенно неправдоподобное.

– Я привыкла к странностям – говори.

– Я думаю, есть причина, почему тебе порой трудно находить общий язык со своими родителями, почему порой вы с Тьерри выглядите детьми разных родителей.

– Почему же? – удивлённо спросила Селеста.

– Ты…Боже, как же сложно… Селеста, ты не наследница дома Моро. Много лет назад дочь Эвы Моро родилась мёртвой. Она, предположу, долго не могла отойти от тяжёлых родов, а потому не сразу смогла взглянуть на детей. В это же время давняя подруга Сильвии Моро – Маргарита – Клевская просит её об одолжении – спрятать у себя её внучку, рождённую совсем юной дочерью. И Сильвия соглашается. Мёртвую девочку подменяют новорождённой малышкой, дочерью Марии Клевской. И никто в семье, кроме Сильвии, не знает об истинном происхождении девочки.

– О чём ты говоришь? Мадлен, я не понимаю…

– Селеста, ты дочь Марии Клевской и Генриха III, ты наследница дома Валуа.

– Это шутка? – Селеста шагнула в сторону и, обхватив руками голову, замотала ей из стороны в сторону. – Прости, но это звучит…

– Неправдоподобно, – продолжила Мадлен. – Да, я говорила, но это так. Поверь мне. Вспомни, как называла тебя бабушка.

– Лилия, – произнесла Селеста.

– Золотая лилия – эмблема дома Валуа, – напомнила ей подруга.

Селеста, нахмурившись начала теребить платье.

– Не верю…это невозможно…невозможно. – Вдруг девушка замерла, застыв на месте, – А знаешь, я соберу вещи и отправлюсь домой. Поговорю с родителями, и всё станет ясно.

– Но ведь они ничего не знают.

– Они воспитывали меня, поэтому должны были хоть о чём-то догадываться. Я отправлюсь в поместье Моро, сейчас это необходимо.

Оставив подругу, взволнованная Селеста бросилась прочь ко дворцу. Мадлен не стала её останавливать. «Теперь ей нужно побыть одной. Такую правду непросто принять. Не удивлюсь, если и после поездки домой Селеста не сумеет назвать себя дочерью Марии Клевской. Но кто знает, время многое меняет. Может быть, однажды она поверит мне».

Возвращаясь в замок через королевский сад, Мадлен услышала знакомые голоса. Прислушавшись, девушка поняла, что по соседней дорожке прогуливается король Испании в сопровождении Алехандро. К своему удивлению, Мадлен отметила, что рядом с ними не было привычной стражи. Их голоса звучали тихо, а порой и вовсе замолкали. «Они о чём-то секретничают, забравшись подальше от чужих глаз. Интересно, что они обсуждают. Как бы я хотела просто пройти мимо, но ведь знаю, что не сумею этого сделать. А вдруг их разговор касается Франции? Стоит проверить».

Спрятавшись под пышным зелёным кустом, Мадлен затаилась и вскоре сумела расслышать обрывки интересующего её разговора.

– Так, значит, он сейчас здесь? – обращаясь к послу, спросил король.

– Да, я уже беседовал с ним на свободные темы, – ответил Алехандро.

– Ты говоришь, он совсем мальчишка? – задумчиво произнес Филипп.

– Да, но не дурак.

– Он догадывается о том, кто его отец?

– Нет, он уверен, что его имя Тьерри Моро, и ни о какой