Я видел, что Ванька, сбив Никиту с ног, наставил на него ружье, и это уже переставало быть безобидным. В следующее мгновение Никита ловко вскочил на ноги, умудрившись при этом повалить на землю Ваньку. Ружье отлетело в сторону. Другу нужна была моя помощь, я чувствовал. Но старался не останавливаться и продолжал зачитывать молитву. В руке Никиты блеснуло лезвие ножа. Он наскочил на Ваньку, как на добычу, подмял под себя и прохрипел:

– Не дергайся… я долго охотился за тобой… ты молод и глуп, живешь сегодняшним днем, не задумываясь о вечном… ни во что не веришь, Бога не боишься… прямо как я когда-то! Ха-ха… твоя душа не имеет для тебя ценности… а мне и моему господину она пригодится… такие нам и нужны… глупые, слепые овцы, несведущие, куда идут… твой дед… унес когда-то с болот ценную вещь… старую икону… она принадлежала мне… она пребывала со мной до последнего, пока я не испустил дух… разные люди находили ее после этого… но, так или иначе, она каждый раз возвращалась сюда, в эти леса… она должна быть здесь… здесь ей самое место… я чувствую, вы принесли ее с собой…

Никита, то есть тот, кем он стал, страшно завращал глазами и принюхался, словно дикий зверь. Он шумно втянул в себя воздух и обернулся, безошибочно определив источник запаха. На выступе камня стояла та самая икона, которую мы принесли с собой. Он увидел ее и жутко расхохотался.

– Наконец-то! Пришло мое время. Я мог бы наказать и твоего деда за то, что он взял вещь, не принадлежащую ему по праву. Но я решил, что будет лучше отомстить его внуку… ты так напоминаешь мне меня самого в молодости! Желаешь праздности и веселья… не веришь ни в Бога, ни в черта… знаешь, что я сейчас сделаю?

Ванька, как мог, сдерживал натиск своего соперника. Отвечать у него не было сил.

– Сейчас я вырежу тебе язык. Так же, как это сделали в свое время со мной… чтобы ты не смог больше нести всякую ересь… так мне говорили… а как ты думаешь, это было больно? О да… это было больно… очень… я истекал кровью здесь, на этом камне… меня бросили умирать на произвол судьбы… мои же братья… и я был готов встретить смерть, потому что ничего другого мне не оставалось… но меня спас он… мой господин… он освободил меня от оков…

Жуткий смех этого существа заставил содрогнуться. Я видел, что Ванька лежит под его тяжестью, словно под каменной плитой, не в силах пошевелиться. Но тот не спешил. Он продолжил свой страшный монолог. Я почувствовал, что лучшим выходом будет тянуть время. Должна же молитва была возыметь действие рано или поздно! Отчаяние захлестнуло меня.

– Слушай, что было… – хрипело нечто в образе Никиты, – я расскажу тебе… он спас меня от оков… я стал свободен… взамен я обещал ему душу… тебе страшно? Но я дал согласие… кому нужна была моя душа? Что толку было мне в ней? Моя жизнь и без того была разрушена… много успел я натворить до того, как прибился в монахи… а что будет после смерти, мне было все равно… я освободился от оков, да только куда идти через болота? Местные тропы знал не каждый… тогда леса дремучие были… зверья дикого полно… я был обессилен, безъязык, полураздет… в осеннюю стужу… когда я осознал, что за жизнь выбрал, было поздно… я пожалел, что не умер тогда на этом камне… лучше бы звери растерзали меня или холод убил… чем скитаться вот так, отверженным, немым получеловеком… я возненавидел весь свет… всех людей… мечтал о скорой смерти, да не находил ее… я был измучен… мне уже было все равно… у меня было только одно желание… я поставил эту вот икону на камушек и помолился перед смертью… зная, что не будет мне отпущения моих грехов… ибо собирался я совершить страшное: убить себя… но я сделал это… забрел в топи, и болото поглотило мое тело… тело, но не дух… дух мой остался навечно в этих проклятых местах… не было мне отсюда выхода… это стало моим наказанием, адской мукой… и я поклялся мстить… сначала я отомстил тем братьям, что пришли меня искать… потом вкус мести завладел мной…

Никита снова хрипло расхохотался. Ванька пыхтел под тяжестью его тела, но выбраться не мог.

– Ты так жалок и смешон… мне ничего не стоит раздавить тебя, вас обоих… с вашим богомольцем я справился, одолею и вас… он долго сопротивлялся… ха-ха… он и сейчас пытается избавиться от меня, но не так-то просто это сделать… я почти завладел его телом… и убью каждого из вас по очереди…

– Мы освободим Никиту! – вскричал Ванька. – Ты нас не возьмешь!

Каким-то нечеловеческим усилием он высвободился из-под гнета своего противника и, перекатившись по земле, схватил ружье.

– Не двигайся! Я выстрелю! Слышишь?!

Далее я увидел нечто, заставившее меня содрогнуться. Никита не задергался и не съежился под прицелом, а лишь смотрел на Ваньку неотрывно, отчего тот начал бледнеть, трястись и ружье в его руках стало ходить ходуном. Тут я с ужасом осознал, что какая-то неведомая сила мешает ему держать Никиту на прицеле. И вдруг Ванька направил дуло ружья себе в ногу. Он словно боролся с невидимым соперником, и, очевидно, проигрывал.

– Ванька! Не стреляй! Не стреляй! – крикнул я.

Но было поздно. Раздался выстрел. На несколько секунд мы все оглохли, а потом я увидел воющего Ваньку, лежащего на земле, и его окровавленную ногу.

Дело было плохо. Мне нельзя было отрываться от чтения молитвы, я знал это, но в одну секунду подскочил к Никите и напрыгнул на него сзади, мертвой хваткой блокировав шею. Я быстро понял, что передо мной не простой соперник. Человеческие существа подобной силой не обладали. Он отшвырнул меня в сторону, точно футбольный мяч, и победно расхохотался.

– Думаешь, можешь справиться со мной, Максим?! Ты, конечно, сильнее Никиты, но уж точно не сильнее меня!

С этими словами он бросился на меня с ножом. Не успел я опомниться, как оказался на земле, придавленный удивительной тяжестью его тела. Я понимал, что обычные приемы борьбы здесь не сработают. Но что я мог сделать?

Лезвие блеснуло совсем близко с моим горлом. Изо всех сил я удерживал мощь его тела, готового, казалось, раздавить меня.

– А ты сильней, чем я думал! – со злобной усмешкой прохрипел Никита, который был вовсе не Никита.