И Он помог. Из-за поворота показалась пара желтых фар, и я выскочил на середину дороги, в ожидании, что сейчас лучи дальнего света сделают меня заметным для водителя. Машина была уже близко. Она слепила меня своими фарами, я делал знаки руками, чтобы водитель остановился, но он скрылся из вида, едва не раздавив меня. Я плюнул ему вслед и выругался. Ну не до этики уже было в тот момент.

Никита, наблюдавший за мной с обочины дороги, встал на колени и начал молитву. Прошло еще с четверть часа, пока он окончил креститься и падать ниц, и тут… заветный шум приближающегося мотора нарушил тишину. Это шел рейсовый автобус до райцентра. Я выбежал на дорогу, под свет приближающихся фар, и поднял обе руки вверх, готовый во что бы то ни стало остановить его…

Эпилог

Прошло немало времени, прежде чем Ванька отлежал положенный срок в больнице и смог полноценно вставать и передвигаться. Передвигался он пока что с костылями, но худшее было позади. Ему предстояла еще реабилитация в Москве, в хорошей клинике, которую выбрала его мама. Она примчалась из столицы ровно через сутки после того, как ей сообщили о случившемся. Моя мама тоже хотела приехать, но я умолил ее не срываться с места. Ведь я, слава Богу, был здоров. Мне все равно нужно было возвращаться на работу, в Москве ждали дела. Я собрался домой и твердо обещал Ваньке, что вернусь к моменту его выписки.

Никита застрял на больничной койке с сотрясением и ушибами, но, к счастью, ничего худшего у него не нашли. В данном случае у меня большее беспокойство вызывало его моральное состояние. Парень был напуган и подавлен, каждый раз извинялся передо мной, когда я приходил его навещать.

– Да перестань ты, Никита, виноватым себя считать! – сказал я перед отъездом, – Здесь нет виноватых среди нас… с каждым случиться могло… хорошо, что ты выкарабкался! Ведь могло закончиться плохо…

– Я мог покалечить или убить вас, – плакал парень, – я никогда себе этого не прощу! Надо быть сильнее, как ты, и духом тверже!

– Да что я? Я совсем не образец.

– Ты спас, спас нас всех! Я тебе благодарен! Если б ты тогда не отчитал до конца молитвы, страшно подумать, чем бы все закончилось…

– Давай о хорошем, Никита. Я в скиту уже был, с батюшкой говорил. Он обнял меня, как родного. За тебя благодарил, за то, что мы смогли вернуть тебя к жизни. Изгнать из тебя… ну ты понял… все плохое. Я икону и книгу ту старинную ему оставил. В скиту у вас теперь будут находиться.

– А как же… дед Егор? Это ведь его образ?

– Он сам образ в скит передал… я рассказал ему историю иконы, и все, что произошло. Хороший он, добрый старик. Плакал, когда слушал. Сам велел ее батюшке отвезти. В святое место. Ну, я и отвез.

Лицо Никиты просияло. Он явно обрадовался возможности постоянно видеть образ в стенах родной церкви. И я понял, что оставить чудотворную икону в скиту было правильным решением.

– А ты приедешь в деревню еще?

– Конечно. Вот, сейчас мне на работу надо возвращаться. Я и так отпуск себе незапланированно продлил. Но вернусь. Приеду за Ванькой, когда его выписывать будут. Ему же потом реабилитацию в Москве проходить. Тут пока мама его в деревне останется, за стариками заодно присмотрит. Они же переживают за внука, им тоже поддержка нужна.

– И… вы уедете насовсем? Навсегда?

Никита напряженно сглотнул. Он не задавал прямо вопрос, но я понимал, что он привык к нам за все это время и, конечно, хотел бы увидеться еще.

– Навсегда не получится. Тут же старики Ванькины, мы их не бросим. Лекарства опять же возим из Москвы. Так что, увидимся еще, не переживай!

Я хлопнул его по плечу. Парень смущенно улыбнулся.

– Я… я был бы рад… я молиться за вас буду, чтобы Ваня поправился быстрее и у тебя все тоже хорошо было.

– Спасибо, Никита. Думаю, после всего того, что случилось, удача нам не помешает! Ну, а ты сам-то что? Вернешься в скит? Или теперь в мир пойдешь обратно, в деревню к себе?

– В скит вернусь. Знаешь, Максим, я сейчас как никогда четко понимаю, чего хочу и что должен делать. А должен я в скиту остаться. Пока послушником, а потом, Бог даст, монашеский путь изберу…

Парень задумчиво улыбнулся. А мне почему-то стало грустно, хотя я прекрасно понимал, что это только его выбор и никто не вправе отговаривать его от этого шага. Вот Ванька, если б был рядом, точно бы ввернул пару своих фразочек. Я же промолчал.

– Ну, я поехал, будем связь держать! Номер телефона тебе оставил. Если хочешь, позвоню из Москвы! Только тут в области перебои со связью-то…

– Звони, конечно, звони! Я пока что здесь, в больнице… все равно ничем не занят.

– Ну, до скорого! Вернусь – обязательно увидимся! К старикам тебя свозим: баба Дуся тебе специально пирожков напечет.

Я вышел из больничной палаты, оставив Никиту откинувшимся на подушке и глядящим в окно с мечтательной улыбкой…

А за окном, захлебываясь в лучах августовского солнца, догорал теплый, на удивление погожий день уходящего лета…