слишком большой. Я схватился за голову. Достал мобильный телефон, но тот оказался разряжен. Странно, обычно он держал у меня зарядку два дня, а в этот раз я им даже не пользовался. Впрочем, связи на болотах все равно не было… мы были слишком далеко от человеческого жилья…

Мои метания прервал Никита. Он, кряхтя и охая, попытался встать на ноги, но тут же упал.

– П-простите меня… – повторял он, – простите… я… не ведал, что творил… да и не я это был… Максим… я мало что помню… рассудок как в тумане… простите…

– Бог простит, – сказал я. – К счастью, ты жив.

– Я виноват… если б не я, Ваня не был бы ранен… нет мне оправдания… я не знаю, как это случилось… наверное, после того, как я крестик потерял… я какой-то голос внутри себя начал слышать… не глас Божий, а другой… страшный…

Никита заплакал.

– Если б я своими глазами сейчас не наблюдал этой жути, то решил бы, что ты точно двинутый! – простонал Ванька.

Руки мои тряслись от напряжения. Я боялся, что Ванька не дотянет до больницы. Ведь неизвестно, когда мы выберемся отсюда…

Глава 17. Финал

Я спешно сунул в рюкзак драгоценную икону, покидал разбросанные вещи. Нужно было срочно уходить… Никита наблюдал за моими действиями с убитым видом. Я понимал, что он сам еле жив после случившегося и ему, возможно, тоже требовалась врачебная помощь. Но в ту минуту я мыслил чисто практически. И эти соображения не вселяли надежды. Я не представлял, как смогу тащить их обоих на себе. Это физически было бы невозможно.

– Никита, ты идти сам сможешь? – спросил я.

– Я… я думаю, что смогу… хотя голова кружится и болит… и спина тоже…

Я почувствовал укол совести. Ведь это благодаря мне он сильно ударился головой и спиной о камень. Возможно, у него было сотрясение. Дай Бог, чтобы не что-то худшее…

– Ты попробуй на ноги подняться… я бы помог тебе, но мне Ваньку придется на себе тащить… еще рюкзак… даже не представляю, сколько мы выбираться будем из леса…

С трудом, но Никита поднялся на ноги. Казалось, его мутит. Я не ошибся: беднягу вырвало, едва он выпрямился. Я понял, что хорошего мало.

– Я… я постараюсь не отставать… я не буду обузой… либо оставьте меня здесь… я как-нибудь выберусь…

– Не говори ерунды! Вместе пойдем. Я не брошу ни тебя, ни Ваньку. Если суждено, значит вместе умирать будем.

– Я не хочу умирать… – простонал Ванька, – я пожить еще хочу… эй, что, все так плохо, да?

Я присел на корточки, завязывая рюкзак. Внезапно рукой я нащупал что-то стеклянное в боковом кармане. Это оказалась…

– Что это? Водка?

– Она самая! Заветный пузырек… – проскрипел Ванька, – так ты, хитрец, себе в рюкзак ее перепрятал…

Я совсем забыл, что накануне вечером переложил бутылку в свою поклажу.

– Не зря, как видишь, приберег!

– Дай глотнуть… в глотке пересохло… нога болит, не могу…у-у-у…

Ванька умоляюще протянул руку за напитком. Я подошел к нему, присел рядом и плеснул половину из бутылки на его рану.

– А-а-а! Ты что, обалдел?!

Он скорчил гримасу и заревел в голос.

– Прости, друг. Но так надо. Рану нужно дезинфицировать.

– Не таким же… зверским способом… а-а-а… у-у-у… прибить тебя мало!

– Будет время, прибьешь. А сейчас надо идти.

Никита подал голос.

– Я знаю, как отсюда на шоссе выйти… в другую сторону надо… обратным путем очень долго… не осилим…

– Покажешь дорогу?

Он кивнул.

– Тогда давай. Медлить нельзя: Ваньке становится хуже.

Я заметил, что на лбу моего друга выступил холодный пот. Он сильно побледнел. Я в спешном порядке вытащил из своего рюкзака бутылку с водой, где оставалось еще немного и поднес горлышко бутылки к губам Ваньки. Он жадно начал глотать, но я не позволил ему допить все до конца.

– Пить! Пить хочу! Дай еще!

– Нельзя много.

– Почему-у-у?! Не могу, пересохло во рту…

– Потерпи, я дам тебе позже. Нельзя, чтобы кровь сильно разжижалась.

– Кровь?! Ее так много?

Ванька приподнялся, с ужасом глянул на свою окровавленную ногу и потерял сознание. Этого я и боялся. Теперь мне нужно было полностью тащить его на себе, ведь он не в состоянии был опираться даже на здоровую ногу.

– Все, Никита, надо идти. Нам бы хоть до темноты из леса выбраться. Шоссе далеко?

– Точно не скажу… но ближе, чем наш путь сюда. Идти через лес нужно, а не через болото.

– Это уже хорошо.

Я открыл уполовиненную бутылку водки и допил ее всю до дна в несколько приемов.

– Ну вот и все. Допинг принят. Без него сейчас не обойтись.

Никита смотрел на меня как-то испуганно и затравленно. Но мне уже было неважно, кто и что подумает обо мне. Моей задачей было спасти друга…

– Пошли.

Я взвалил Ваньку себе на спину, пристроив рюкзак наоборот, на животе. Никита отыскал себе какую-то палку, вроде посоха, чтобы легче было держаться на ногах, и мы двинулись в путь.

Как сказал Никита, забирали сильно влево, на запад. Через некоторое время не замедлило себя ждать действие чудо-напитка. Чувство тяжести притупилось, боль в собственной ноге отошла на второй план. Я сконцентрировался и мысленно видел перед собой только конечную цель: шоссе.

Если бы не моя выдержка, не мое спортивное прошлое и не настоящее, держащее в постоянном тонусе, я бы точно не справился. Не донес бы Ваньку, не сдюжил. Просто не смог бы. Но Господь был тогда с нами рядом, я не сомневался. Чудотворная икона направляла нас свыше, отцовский крестик оберегал, как и было завещано. Когда начало смеркаться, издалека донесся шум шоссе. Судя по всему, машины там проходили нечасто, ведь это была не федеральная трасса. Скорее всего, шоссе соединяло деревни с райцентром. Но это уже была победа!

Мы присели ненадолго отдохнуть. На пару минут. Я еле держался на ногах и видел, что Никита тоже едва жив. Несколько раз по дороге его рвало. Ему точно требовалась врачебная помощь, как и Ваньке, который так и не приходил в сознание…

Из леса на шоссе мы вышли, когда уже почти стемнело. Машин не было. Фонарей, естественно, тоже. Я уложил Ваньку в траву на обочине и в надежде выскочил на дорогу, готовый броситься к любой проезжающей машине с мольбой о помощи. Но прошло около четверти часа, а ни одного автомобиля так и не появилось.

– Да что ж это такое?! – в отчаянии вскричал я. – Господи, помоги!