— Это кто для тебя приготовил? — спросил я, с интересом поглядывая на металлический судок.

— Это не для меня, со мной поделились, — сказал Аркадий. — В виде исключения, по особому случаю. И нет, тебе не дам. Ешь что-нибудь другое.

— Вот жадюга!

— Самому мало.

Последнее было правдой: Аркадий жевал не очень быстро, но непрерывно. Освобождал рот, чтобы сказать одну-две фразы, и снова жевал. Как его разобрало-то! Правда, если я хоть что-то понимал в скорости роста мышц и в том, сколько им требуется строительного материала (а я когда-то всерьез озаботился превращением себя из дрища во что-нибудь более удобоваримое), то сейчас Аркадий, скорее всего, замедлился. Если он всего за ночь успел себе отрастить такую мускулатуру, значит, жевал со скоростью газонокосилки.

Надо думать, доктор Романова ту битву за бифштекс проиграла. Может, побоялась, что иначе он ее саму съест.

Марина ошалело слушала наш диалог.

— Почему вы с Кириллом на ты? — спросила она. — Вы давно знакомы?

— Месяц, — улыбнулся Аркадий. — Просто Кирилл отличается безразличием к любым формальным авторитетам… Что, замечу в скобках, привело к его неверному психологическому профилированию, а меня заставило пару раз в нем ошибиться.

— Угу, как же, — проворчал я с набитым ртом. — Просто ты не такой хороший психолог, как о себе думаешь.

— Это тоже, — жизнерадостным тоном согласился Аркадий. — В общем, мы на «ты», потому что так исторически сложилось, и потому что мы с Кириллом некоторым образом коллеги. Хотите, и с вами на «ты» будем? Если вам так проще.

— Н-нет, — Марина мотнула головой, почему-то глядя на Аркадия слегка затравленно, как кролик на удава. — Мне проще быть вежливой.

— Да, это видно. А Мариной вас можно называть? Можно? Вот спасибо. От Кирилла я знаю, что вы умеете хранить тайны — уж простите его, он нарушил данное вам слово никому о вас не говорить. Обстоятельства сложились исключительные.

— Понимаю… — заторможенно проговорила Марина, не сводя взгляда с Аркадия. Даже есть забыла, хотя держала в руке гибрид сэндвича и кесадильи. Загипнотизировал он ее, что ли?

— Итак, я прошу вас как можно подробнее рассказать о вашей встрече с недоброй памяти Кесарем, — Аркадий вздохнул. — Ситуация очень, очень серьезная. Чуть позже я расскажу вам, насколько, а пока поверьте на слово: я бы куда охотнее сейчас отправил вас отсыпаться, отъедаться и приходить в себя после всех испытаний, чем допрашивал. Но мне срочно нужна информация. Это очень поможет Кириллу.

— Д-да, я понимаю, — Марина неуверенно обернулась на меня, как будто только что вспомнила, что я здесь тоже присутствую. — Конечно, я расскажу! — голос ее сделался чуть тверже. — Но… Мы не так уж долго разговаривали. Может быть, минут пять, а потом Кирилл вмешался. Сейчас…

Марина сосредоточилась и начала вспоминать.

По ее словам, Кесарь слетел на нее, когда она шла по аллее со своим псом Чемпионом. Буквально слетел — опустился сверху прямо у них перед носом. Собака, разумеется, испугалась, залаяла и натянула поводок, а этот подонок еще и взмахнул косой, которая вспыхнула ярким огнем.

— Я думала, он сжечь Чемпика хочет! — сказала Марина. — Перепугалась! Но он увернулся, молодец такой, зато поводок сгорел. Чемпик, естественно, бегом спасаться — он у нас не сторожевая собака, обычный домашний пес, мы его ни на что такое не тренировали… — она говорила это, как будто оправдываясь, хотя я не понял, почему. Может, ее попрекали, что собака нетренированная? Аркадий только покивал.

— Ну а я тут же на этого гада закричала: мол, ты с ума сошел, зачем хулиганишь⁈ Я тогда не поняла еще, что это не обычный мальчик-волшебник… А он мне: «Не разевай зря свой рот поганый!» И так… Не то чтобы хохочет, а как будто фыркает…

Дальше Марина начала подробно описывать то, что явно было одним из самых неприятных воспоминаний в ее жизни. Я мог только сочувствовать. По ее словам, Тень почти сразу заключил их в кокон свернутого пространства, объявил себя Тенью мага и властелином Проклятья, после чего начал читать Марине мораль, очень издевательским тоном. Мол такая она и сякая, как только ее земля носит.

— Честно говоря, не знаю, насколько это поможет, я ведь дословно не помню все, что он говорил, — сжав ладони между одетыми в теплые гетры коленями пожаловалась Марина. — Еще и языком таким странным… Не по-настоящему архаичным, а как будто он фильмов насмотрелся — про времена становления Ордена, про Темные века… Но по смыслу как-то сразу выходило, что он считает себя лучше, чем я. Вот это все время, «право имею»… Нет, не так.

— Власть имею, — подсказал я.

— Да, именно. Ну вот, я испугалась, конечно, потому что его белые стенки меня не пускали, я даже их нащупать не могла. Поняла, что это свернутое пространство и думаю: вот ужас, я ведь о таком даже не слышала! Это же имба какая! Значит, наверное, он и в самом деле властелин Проклятья! Значит, ему правда можно меня убить, и гиасы его не накажут! И я просто от отчаяния стала его забалтывать, вопросы задавать. Пусть хоть не сразу убьет…

— Очень здравая и правильная реакция, — похвалил ее Аркадий. — Тем более, что помощь была близка.

— Да ну там здравая… Я испугалась так, что чуть не скулила. У него эта коса еще пылала все время, не гасла… Я никогда такого у других огневиков не видела! Обычно заклинание р-раз — и все! В общем, я стала спрашивать, как потом Кирилл делал, под него подлаживаясь: мол, не откажи, милостивый сударь, сделай милость, объясни мне, дурочке эдакой, что я натворила, почему ты меня наказать хочешь… Ну и он этак снисходительно… — Марина задумалась. — Нет, даже не просто снисходительно. Презрительно! Брезгливо даже. Но еще казалось при этом, что ему как будто поговорить хотелось. Будто он… Мало с людьми общается? Как-то так. Вот, он начал мне рассказывать. Мол, они, лучшие из лучших, много лет верой и правдой служили Благословению, убивали «тварей поганых». И за это Благословение осенило их благодатью ушедших магов, дало власть исправлять ошибки низовых юнитов, считай, боевых рабов. Я его спросила, что за ошибки, я, мол, ничего не делала такого… А он: знаем, ибо есть у нас глаза и