не вернулся. А поднимать детей надо. Потому она приняла ухаживания одного из орков. На лицо ужасный - добрый внутри.

Это Брынль. Воин, изгой. Который раньше участвовал в набегах, а теперь вынужден скрываться в Мёртвых землях

Глава 21

Детская смертность раньше составляла примерно половину от рождённых. До совершеннолетия доживала лишь часть детей. Дело в антисанитарии, болезнях, отсутствии медикаментов.

Мне никогда не приходилось делать коникотомию в подобных условиях, к тому же ребёнку. Пальпирую шею, пытаясь обнаружить щитовидный хрящ, а затем нахожу перстневидный. Разрез следует делать как раз между ними. Только мне ещё необходима трубка, которую следует вставить, в трахею, чтобы возобновить циркуляцию воздуха. Подошла бы соломинка для коктейля или корпус от ручки, только понимаю, что здесь это просто нереально найти.

«Остановись!» - кричит Эдель настолько громко, что я на мгновение замираю, пока на меня смотрят с одной стороны орк, с другой эльфийка. – «В этом мире всё ещё есть магия!» - напоминает она мне, и я бросаю нож, пытаясь призвать драконий дар, дары выдавить злосчастный кусок.

К великой радости, мне это удаётся, и мальчишка с жадностью втягивает воздух, тут же оказываясь в объятьях матери, а я сижу на земле, смотря на кинжал, которым только что чуть не проткнула мальчишке шею. Только что мне было делать? Я намерена спасти ребёнка.

- Могла бы и раньше сказать, - бурчу себе под нос, смотря на появившиеся рядом огромные ноги в сапогах. Брынль поднимает свой клинок, внимательно смотря на меня. И в глазах немой вопрос: что я вообще собиралась сделать?

- Ты только что оживила его, - кивает в сторону ребёнка, и я понимаю, что теперь ещё прослыву и некроманткой. – Лишь ведьмы и колдуны способны на такое!

- Это спасибо? – усмехаюсь, поднимаясь с колен, и отряхиваю юбку, на которую налипла пыль и сухая трава.

Луфра не верит свои глазам. Сидим на земле, прижимая к себе мальчишку, и раскачивается из стороны в стороны. У неё шок, это видно. К тому же она сама, по всей видимости, еле стоит на ногах. Настолько истощена. Касаюсь её рукой, намереваясь спросить: всё ли в порядке, как эльфийка обхватывает голову, и я понимаю, что у неё приступ мигрени. Всё, как я и говорила.

- Что ты с ней сделала? – рычит зелёный, но я лишь качаю головой.

«Беги от дикарей!» - напутствует хозяйка тела, и кто знает, может, она права. Одно дело, когда к тебе приходят за помощью, и совсем другое, когда её воспринимают настолько враждебно.

- Луфра, - голос орка становится настолько мягким, что я удивлённо распахиваю глаза. В её имени, сорвавшемся с его губ, сквозит любовь. Элиана мерно сопит в корзинке, и у меня есть шанс сбежать от тех, кто был ко мне добр, накормив младенца.

«Ты уже спасла мальчишку! Будет с них!»

Но вместо этого я снова опускаюсь рядом с женщиной.

- Я попробую помочь.

Восстановление организма от анемии в моём мире – довольно длительный процесс. Сейчас же сижу рядом с Луфрой, держа руки на её голове, и выражение боли сменяется облегчением, испуг удивлением и благодарностью.

- Где ты научилась этому, ведьма? – бурчит рядом орк, сидя неподалёку и внимательно следя за моими движениями.

- Это мой дар, - признаюсь, потому что сейчас отпираться бесполезно.

«Ещё мы из великих драконов», - подсказывает Эдель, - «с которыми орки в вечной борьбе. Ну, давай же, рассказывай дальше! Нас можно продать в рабство, почему нет?»

Она злится. И я её понимаю. Даже не представляю, как чувствовала бы себя запертой внутри собственного тела. Насколько негодовала и нервничала. Кажется, она ещё ведёт себя сносно.

Луфра поднимается, о чём-то задумываясь, а потом протягивает руку, чтобы увести за собой.

- Она чужестранка, - напутствует орк, только она говорит ему что-то на непонятном языке, и он отворачивается.

- Оставайся у нас, сколько потребуется, - заглядывает в мои глаза. – Только при одном условии: ты расскажешь мне о себе всё и научишь, как унимать боль.

- Хорошо, - киваю, отправляясь за Элиной, которая всё ещё беззаботна в своём неведении об опасном мире.

Глава 22

Эльфийка проводит мне небольшую экскурсию, и я поражаюсь тому, как в доме грязно и неуютно. Конечно, без женской руки было бы и того хуже, но даже с попытками эльфийки создать комфорт здесь всё печальнее, чем у старухи, которая говорила о Стражнике.

Луфра толкает люльку, подвешенную к потолку, и она раскачивается, успокаивая младенца, что лежит внутри. Второй мальчишка, который выглядит куда лучше пары минут назад, с интересом рассматривает моё платье и даже трогает его, будто прежде никогда не видел ничего подобного.

- Гуза! – хмурится мать, подходя к столу, и я понимаю, что здесь у них оборудована небольшая кухня. Вспоминаю о той, что ещё недавно принадлежала мне. Представляю, как удивились бы в этом мире, познакомившись с микроволновкой, миксером и утюгом. Да уж, остаётся надеяться, что когда-нибудь и в этом мире будет нечто технологичное. Хотя в магии лечения они, конечно, нас переплюнули.

Луфра хлопочет над какими-то глиняными мисками, а я осматриваюсь. Здесь живёт семья.

Дом, по всей видимости, некогда был трёхэтажным. Об этом намекают стоящие рядом покосившиеся высотки, не успевшие разрушится. Первый оставшийся этаж подлатан, о чём говорят прибитые недавно доски, стянутые бечёвками стулья и скамейки. Мебели здесь практически нет, если не считать грубо сбитых настилов, поверх которых брошены тощие тюфяки цвета земли. Вряд ли это их натуральный оттенок. Скорее всего ткань износилась и испачкалась от времени и использования, потому что Гуза при мне запрыгнул туда прямо с ботинками и сложил ноги по-турецки.

Как только Луфра заканчивает, подводит меня к столу, который, по всей видимости, недавно скребли ножом, чтобы счистить верхний грязный слой, и приглашает пообедать с ними.

Хоть я и была в Мёртвых землях лишь первый день, прекрасно понимала, что разнообразия растительной и животной пищи здесь ожидать не приходится. Только заученным тоном учила её про рыбу и нежирные сорта мяса. Ну да, конечно. Изобилия хоть отбавляй.

В небольших глиняных и деревянных мисках разместились